в атаку. Он сделал обманное движение и задел противника. Его клинок сорвал шапку с головы Бучинского.
– Что теперь скажет, пан? В настоящем бою он мог остаться без головы.
Бучинский зарычал и бросился вперед. Сабли звенели и скрежетали. Пробить защиту гусара он не смог.
– Сам дьявол помогает пану!
Нильский снова отвел клинок противника.
– Теперь пан стал горячиться.
Бучинский атаковал уже серьезно. Он был готов нанести гусару смертельный удар. Слова поручика задели его за живое.
Ян отошел на шаг. Он понял – противник вложит в последнюю атаку все свое умение.
– Ныне я не стану шутить, пан гусар. Берегись!
Нильский отбил атаку. Затем он сам сделал выпад и разорвал кунтуш Бучинского на груди. Это был последний удар. Ян показал, что мог убить шляхтича.
– Отлично! – вскричал Димитрий. – Сей шляхтич отстоял твою честь воевода! Хватит! Прекратите поединок!
Шляхтичи опустили сабли.
– Я доволен! – сказал царевич. – Вы отличные солдаты. А ты, пан, не надумал стать в ряды моих бойцов?
– Я слуга князя Замойского! Я связан присягой, ваша милость.
– Так я помогу тебе освободиться от присяги, пан. Я сумею отблагодарить тебя по-царски.
Нильский поклонился и ничего он ответил.
Самозванец отвлекся от него и снова стал говорить с Мнишеком.
Нильского кто-то тронул за рукав кунтуша. Он обернулся. Перед ним был молодой казачок в жупане не по размеру. Одежда была явно велика ему в плечах и некрасиво топорщилась.
–Чего тебе? – грубо спросил шляхтич.
– Не узнал меня, пан? – тихо спросил его женский голос.
– Панна?
Она приложила палец к губам. Затем они отошли в сторону, к шатрам, где на них не станут обращать внимания.
– Что, панна Елена, здесь делает?
– Хочу узнать у пана кое-что.
– Я готов дать ответ, моей панне.
–Вашей? – удивилась она.
–Но разве панна не стала моей? Хотя если панна желает не говорить про то…
– Я не могу вас понять, пан кавалер. Вы о чем?
– О прошлой ночи, моя панна.
Елена испугалась:
«Неужели он знает? Но откуда? Как он мог видеть меня?»
– Панна пришла ко мне сама. И я ценю это. И докажу…
– Пришла куда? – снова не поняла она.
– В мои покои.
– В ваши покои, пан кавалер? Вы шутите?
На этот раз Нильский задумался:
«Неужели? Это была не она? Но её голос. Голос… Или? Или это была панна Мнишек? Я ведь ни разу не назвал её по имени!»
– Что с паном? – спросила Елена, заметив его бледность.
– Простите меня.
– В вашей комнате нынче ночью была женщина? Я все верно поняла, пан?
– Да, – согласился Нильский.
– И вы подумали, что это я?
– Так,
