Казаки вообще не задумывались об истинном прирождении Димтрия Ивановича. Пусть он царевич или неизвестно кто, но он тот, кто рискнет бросить вызов нынешнему московскому царю. А уже только за это они уважали своего вождя.
Все желали войны и добычи…
Глава 4
Панна Марина Мнишек.
…Но знай,
Что ни король, ни папа, ни вельможи
Не думают о правде слов моих.
Димитрий я или нет – им что за дело?
Но я предлог раздоров и войны.
Им это лишь и нужно, и тебя.
Мятежница! Поверь, молчать заставят.
А.С. Пушкин «Борис Годунов».
***
Самбор.
Замок воеводы. Кабинет Юрия Ежи Миншека.
Димитрий Иванович сидел в кабинете воеводы в высоком кресле. Рядом с ним были Мнишек и князь Ружинский. Они обсуждали планы будущей войны.
Самозванец знал, что и воевода, и князь не отступятся от него. У Мнишека не было иного выбора. Он был весь в долгах и в 1603 году королевские чиновники даже явились в Самбор и хотели наложить арест на имущество Мнишеков. Тогда его спасла продажа двух имений в окрестностях Сандомира. Благодаря вырученной сумме удалось погасить самые неотложные из долгов. Теперь его поход на Москву – единственный путь к богатству, и единственное спасение от банкротства.
Ружинский мечтал о покорении соседнего государства и считал, что время для этого самое подходящее.
«А ведь ни одни из них не верит, в то, что я царевич. Но им все равно, кто я по крови. Главное, чтобы в меня поверили русские. Воевода и двух дочерей мне бы отдал. Что ему дочь, когда такой куш стоит на кону в большой игре за корону».
Юрий Отрепьев, в монашестве Григорий, одернул роскошный кафтан с золотым позументом и жемчугом – подарок князя Адама Вишневецкого. Такого он никогда ранее не нашивал.
Богатство и роскошь опьянили его. Ведь еще недавно его называли просто Юшка, а ныне знатнейшие вельможи Польши именовали его – «ваше высочество» или «ваша милость». Он все больше втягивался в игру. Теперь обратной дороги не было. Или смерть или корона государства Московского.
Но не все в Речи Посполитой были ему доброхотами.
Мнишек сказал, что партия Замойского при дворе одерживает верх. Все больше магнатов высказывают недоверие задуманной авантюре.
– И нам стоит ждать вскоре королевского запрещения собирать войска. Замойский уже прислал мне свое письмо с Нильским.
– Но князь прислал простого поручика, пан воевода, – сказал Ружинский. – Будь он уверен, что Сейм его поддержит, он прислал бы маршалка. А так коронный гетман осторожничает.
– Но и король осторожничает, пан Ружинский.
– Как? – самозванец подскочил на месте. – Может ли сие быть? Король говорил мне о своей полной поддержке! А если король на нашей стороне, то чего опасаться?
– Слишком много врагов твоему делу, царевич, – высказался Мнишек. – Речь Посполитая не Москва. У нас королю
