понятным, – помедлив, ответил помощник капитана. Ответил после того, как, сделав перед носом «Сан Антонио» левый поворот, неизвестное судно пошло на сближение с галеоном. Оно явно намеревалось подойти к левому, подветренному и потому более низкому борту «Сан Антонио».
– Неужели они рассчитывают на нашу помощь? – удивился лейтенант Родригес. Его удивление объяснялось тем, что кораблям Серебряного флота было предписано никогда никому никакой помощи не оказывать. Кроме своих, разумеется, кораблей.
«И все же капитан этой посудины молодчина! – подумал Эскудеро. – Его сообразительности и хладнокровию можно только позавидовать. Даже в таком критическом положении не потерял голову: повел свое судно к тому борту галеона, который пониже, давая этим своей команде возможность без особых затруднений перебраться на “Сан Антонио”».
И только когда суда сошлись совсем близко, на расстояние каких-нибудь трех десятков ярдов, помощник капитана обратил внимание на то, что вдоль левого борта шнявы выстраиваются люди с длинными абордажными крючьями в руках, а все остальные торопливо взбираются на нижние реи, которые находились на уровне верхней палубы «Сан Антонио» и с которых легче всего будет попасть на галеон. И все эти люди были вооружены: кто – короткой абордажной саблей, кто – топором, а кто – и копьем. И чуть ли не у каждого из них торчал за поясом пистолет. Они очень мало походили на терпящих бедствие и нуждающихся в помощи. Жаль, что Эскудеро слишком поздно это заметил и понял.
«Это же пираты! – мелькнула в голове старшего помощника ужасная догадка. – И они, вне всякого сомнения, готовятся к абордажному бою. Как же я проглядел это?»
Только теперь понял старый моряк, какую он дал промашку, позволив незнакомому судну беспрепятственно сблизиться с «Сан Антонио». Спасти положение могли только быстрые и решительные действия.
Однако начал Эскудеро не с того, с чего следовало начинать. Перво-наперво надлежало приказать солдатам охраны открыть огонь из мушкетов и аркебуз по пиратам, гроздьями висевшими на реях. Из-за своей вынужденной неподвижности они представляли отличную мишень. Всем остальным испанцам надо было приготовиться к рукопашному бою и не позволить пиратам проникнуть на галеон.
Вместо этого Эскудеро приказал лейтенанту Родригесу дать по пиратскому судну залп из всех пушек левого борта. Это была очередная и на сей раз последняя ошибка помощника капитана. Хотя бы уже потому, что для того, чтобы произвести пушечный залп, необходимо было время. Залп, конечно, прогремел. Он встряхнул галеон от киля до клотиков, заставив его прилечь на какое-то мгновение на правый борт и даже зачерпнуть нижними портами немного воды.
Залп из двадцати восьми пушек был сокрушительным. Будь шнява подальше, хотя бы на расстоянии полукабельтова, она, вне всякого сомнения, разлетелась бы вдребезги. Но сейчас, когда суда сошлись почти вплотную, когда высокий и громоздкий галеон возвышался над шнявой,
