за одну подробность:
– Эта старая бегемотиха была надзирательницей в тюрьме? Возможно, в этом все дело.
– Хотите сказать, это причина ее склонности к тирании? Сохранившаяся профессиональная привычка?
Жерар покачал головой.
– Нет, такой подход ошибочен. Тут более глубокая причина. Она тиранит людей не потому, что была надзирателем. Правильнее сказать, что она стала надзирателем, потому что любит тиранить людей. Согласно моей теории именно тайное желание власти над людьми заставило ее выбрать эту профессию.
Лицо доктора было чрезвычайно серьезным.
– В подсознании прячется много таких странных вещей. Жажда власти, жестокость, неудержимая страсть к уничтожению – все это наследие нашего прошлого опыта. Все это никуда не делось, мисс Кинг, – жестокость, дикость, похоть… Мы заперли перед ними дверь и не пускаем в сознание, но иногда они слишком сильны.
– Знаю, – поежилась Сара.
– Все это мы видим вокруг нас, – продолжал Жерар. – В политике, в поведении людей. Забыты такие понятия, как гуманность, сострадание, добрая воля. Некоторые идеи кажутся разумными – мудрая власть, радеющее о народе правительство, – но внедряются они с помощью силы, и в их основе лежит жестокость и страх. Они открывают дверь, эти апостолы насилия, они освобождают древнюю дикость, древнее упоение насилием ради насилия! Это совсем не просто; животное по имени человек пребывает в состоянии хрупкого равновесия. У него одна главная потребность – выжить. Поспешность так же смертельно опасна, как и промедление. Он обязан выжить! И возможно, для этого человеку необходимо сохранить часть древней жестокости, однако он не должен – ни в коем случае – обожествлять ее!
После некоторой паузы Сара спросила:
– Думаете, старую мисс Бойнтон можно назвать садисткой?
– Почти уверен. Полагаю, она испытывает удовольствие, причиняя страдания – причем душевные, а не физические. Это явление встречается гораздо реже, и с ним труднее бороться. Ей нравится подчинять себе других людей, нравится заставлять их страдать.
– Какой ужас, – сказала Сара.
Жерар пересказал ей свой разговор с Джефферсоном Коупом.
– Он не понимает, что происходит? – задумчиво спросила девушка.
– Откуда? Он же не психолог.
– Точно. У него не такое извращенное мышление.
– Совершенно верно. У него милое, непосредственное, нормальное американское мышление. Он верит скорее в добро, чем в зло. Он видит, что в семье Бойнтонов что-то не так, но приписывает это неверно понимаемой миссис Бойнтон заботе, а не ее намеренной жестокости.
– Должно быть, ее это забавляет, – заметила Сара.
– Могу себе представить, до какой степени!
– Но почему они не освободятся? Они ведь могут это сделать. – В голосе Сары проступило раздражение.
Жерар покачал головой:
– Нет,
