про череп, перепутал лобную кость с лобковой. Профессор был вне себя и, краснея от наступающего приступа гипертонии, кричал, что человек, который не может отличить голову от того места, каким соображает, не должен лечить людей.
– Напрасно вы думаете, что люди на западе не освоили Интернет, – возразил Матвей.
– Тогда пусть идут к шаманам! – не унимался Антон. – Здесь в них уж точно верят больше, чем в нас.
– А ещё все считают, если у врача хорошая машина или дорогие часы, то он обязательно нажил это на здоровье пациента, – сказала Люба. – У нас верят только бедным врачам, голодным и несчастным. А такие, как эти двое, – она небрежно кивнула на Антона и Толика, – поводы для вечных сплетен что среди коллег, что среди больных.
Матвей практически не общался с одногруппниками с тех пор, как закончил университет. Пару раз они созвонились с Антоном. Изредка загоралась и тут же гасла переписка с Толиком. С Любой же он и в студенчестве обмолвился лишь сотней слов – вряд ли больше, – из которых половина «привет» и «пока». Он был не против повидаться с университетскими знакомыми, но не расстроился бы, если бы они не пришли.
– А что Оксана задерживается? – как бы между делом спросила мама.
Матвей тут же забыл, о чём шёл разговор минуту назад.
– Ты пригласила Оксану?
Мама невозмутимо пожала плечами.
– Я пригласила всю вашу компанию.
Она не смотрела на сына и упорно делала вид, что не замечает его пристальный взгляд.
Матвей опрокинул в рот остатки виски, поставил стакан на стол и откинулся на спинку стула. Он хотел встать и уйти, но понимая, насколько это глупо, остался сидеть.
– Странно, что Оксана опаздывает, – заметил Толик. – Раз Матвей приехал, она должна была всё бросить и лететь сюда, как «Чёрный дрозд»!
– Да скоро придёт, – отозвалась Люба. – С работы не отпустили, а приём у неё до шести.
– Точно! – крикнул Антон, хлопнул в ладоши, а потом выкинул указательные пальцы в сторону Матвея, как пистолеты. – Ты ж встречался с Оксанкой!
– С ней полпотока встречалось, – буркнул Матвей, наливая себе ещё.
– Но влюблена-то она была в тебя, – сказала Люба.
Матвей поморщился.
– Оксана не была в меня влюблена. Ни она в меня, ни я в неё.
Он быстро глянул на маму, прикидывая, что она знала об их с Оксаной отношениях (что-то ведь наверняка знала!). Она сидела, посматривая на ребят будто невзначай, но Матвей видел – её любопытство обострено до предела.
– Тогда что ж она липла к тебе, как шерсть к халату? – засмеялся Антон. – А когда ты её бортанул, у неё вообще крышу снесло! Что она только ни делала, чтобы тебе подгадить.
– Я помню, как она начинала кашлять, когда ты пытался сбежать с пар Ткачёва, – сказал Толик. – Он у нас вёл отоларингологию и требовал обязательного присутствия на всех лекциях. Или не видать зачёта, – пояснил он Веронике Николаевне. – Матвей придёт, отметится, а через полчаса
