как молоко, сгустил, как творог лишь от скуки?
Дал кожу мне, скрепил костями плоть и защищаешь
Мой дух, но кое что сокрыл Ты в сердце, так задумав:
Как согрешу, то выследишь и не отпустишь этот грех
И, если я виновен – горе мне, но если прав, то ниц упав,
Я головы не подниму от униженья и Твоих потех.
Ты гонишься за мной, как лев, играешь, как добычей
И собираешь обвинителей моих и гнев свой умножаешь.
И с каждым новым днем страданий счет лишь увеличен,
Зачем из чрева вывел Ты меня, коли теперь уничтожаешь.
О, лучше бы из лона сразу перенесся в гроб
И умер бы тогда, когда еще меня никто не знал.
Дни жизни так кратки, так отступи, чтоб смог
Утешится на миг, пред тем, как тьму познал.
XI
И вот заговорил последний друг Сафар, что из Наама
«На многословие твое разве нельзя найти ответ?
И человек многоречивый прав всегда иль речь упряма,
И пустословие твое заставит замолчать весь свет?
Неужто не́кому стыдить тебя, когда ты так глумишься?
Ты говоришь: «Сужденье верное мое и чист в очах Твоих»
Но, если бы Господь отверг уста свои, то не боишься
Что вдвое больше мог бы понести ты страшных бед других.
И если б тайны мудрости своей Господь тебе открыл,
То осознал, что часть грехов твоих забвению Он пре́дал
И как постигнуть Всемогущего ты мог по своим бедам
Превыше Бог небес, и глубже ада, охлади свой пыл!
Своею мерою Он мерит и она длинней земли и шире моря,
Кого в оковы заключит, на суд, представив, тот уже виновен,
Поскольку видит беззаконие и лживость, кто с Ним спорит
Подобен дикому ослу, который так упрям и многословен.
Но если сердце ты откроешь и прострешь навстречу руки,
То Бог изгонит из него порок и будет дом твой чистым.
Как о воде протекшей вспоминать ты будешь свои муки,
В тот миг покинет стыд лицо и станет взгляд лучистым.
И будет, словно ясный полдень жизнь твоя
И безопасным станет сон, поскольку огражден
И вновь появится надежда, и снова награжден,
И многие заискивать начнут, попав в твои края.
XII
И выслушав Сафара, отвечал Иов, помедлив:
«Да, подлинно наверно, люди только вы.
И мудрость с вами и умрет, но я не привередлив,
Хотя мой разум вашего не ниже, но, увы
Посмешищем я стал для близких и друзей,
Кто непорочен был и к Господу взывал
И на призыв Бог отвечал, стал всех грязней.
Смеется над бедой лишь тот, кто не бывал
Сам никогда в беде, но тихо
