Я хотел бы перечитать некоторые из них.
Помощник редактора любезно заметил, что мне, пожалуй, нечему учиться у Берта, но разрешил. Он занялся своими делами, а я отправился в угол, к полке с архивами, покопался там и нашел три коричневые картонные папки с материалами Берта.
Затем я извлек машинку из футляра и сунул ее в дальний неприметный уголок. Три папки отправились в футляр, хотя мне пришлось здорово прижать крышку, чтобы она закрылась, и я тихо и незаметно покинул здание вместе с краденым добром.
Люк Джон и Дерри вытаращили глаза:
– Где ты раздобыл это, скажи на милость? И на кой шут они тебе сдались?
– Дерри, – сказал я, – давай теперь попробуем доказать, что Берт всегда указывал на лошадей, не стартовавших в крупных скачках.
– Он рехнулся, – недоверчиво пробормотал Люк Джон.
– К сожалению, нет. И если я прав, то «Блейз» стоит на пороге получения той самой скандальной информации, которой привык пробавляться. На пороге тиражного бума. И все благодаря спортивному разделу.
Заинтересованность Люка Джона сразу подскочила с нуля до десятки.
– Тогда не теряй времени, Дерри. Раз Тай говорит «скандал», значит скандал!
Дерри пристально взглянул на меня:
– Трюфели ищут по запаху, а, Тай? – Он спустил ноги со стола и безропотно принялся за дело, сверяя прогнозы Берта с реальным положением вещей. На столе росла куча каталогов, и список постепенно удлинялся.
– Ну хватит, – заявил он наконец. – Вот оно, все так и есть. В папках – материалы за последние три года. Первые полтора года доля разрекламированных участников и неучастников скачек была приблизительно равной, как и у нас всех, бедолаг. Потом вдруг он целиком переключается на лошадей, которых обязательно снимают перед самым стартом. И все, заметьте себе, были записаны на большие скачки, когда ставки поступают по почте. – Дерри был явно в недоумении. – Вряд ли это просто совпадение. Я чувствую это. Но не вижу, в чем смысл.
– Тай? – спросил Люк Джон.
Я пожал плечами:
– Явное жульничество.
– Только не Берт! – Сама интонация в его голосе, казалось, отвергала такую возможность.
– Пойду отнесу все эти папки на место, пока не хватились, – сказал я и принялся запихивать их в футляр.
– Тай! – Голос Люка Джона звучал раздраженно.
– Вернусь – поговорим.
В конторе Берта все было спокойно. Я возвратил папки и, забрав машинку, поблагодарил помощника редактора.
– Как, вы еще здесь? Я думал, вы уже ушли. – Он по-приятельски взмахнул рукой. – К вашим услугам в любое время…
– Ну ладно, – проворчал Люк Джон, когда я вернулся. – Все равно никогда не поверю, что Берт Чехов играл на руку мошенникам.
– Он продал свою душу, – прямо ответил я, – и меня предупреждал.
– Ерунда!
– Он продал свою колонку. Писал, что ему приказывали.
– Только не Берт! Он
