посмотрела на него с благодарностью. Он снял туфли и носки, его узкие, с длинными пальцами ступни белели на свежеоструганных досках крыльца, и он щурился от того же удовольствия, которое Соне доставило плаванье в озере.
– Проголодался? – спросила она.
– Не настолько, чтобы выйти из нирваны.
– Я тоже. – Соня улыбнулась. – Но через пятнадцать минут заставлю себя это сделать.
Свет был прорезан ресницами, и озеро сверкало у нее перед глазами, как бриллиант. Говорить не хотелось, и они сидели на крыльце молча. Потом Соня все-таки ушла в дом, чтобы разобрать привезенную корзину с продуктами. Максим вскоре пришел за ней и предложил перекусить пока чем-нибудь легким, а вечером сделать шашлык.
– Как раз и мясо дойдет, – сказал он. – Я утром замариновал.
– В чем? – спросила Соня.
– В белом вине с минеральной водой. Знаешь такой способ?
Она кивнула. Мясо мариновал в апероле Шаховской. Он тоже считал шашлык мужским делом. Теперь мелкие тайны перестали приносить ей радость, и прошло даже удивление тем, что это так.
Соня быстро нарезала салат из розовых и алых бакинских помидоров с купленными по дороге у обочины маленькими пупырчатыми огурцами и остро пахнущими луковыми перьями. После этой еды, в самом деле легкой, Максим уселся в кресло на веранде и принялся просматривать в айфоне свои строительные новости, а Соня прилегла на стоящий рядом плетеный диван и сама не заметила, как уснула. Показалось, что и не уснула даже, а задремала на минутку, но когда открыла глаза от того, что приснился пожар, и вскочила, как вспугнутая птица, – был уже вечер в том его прекрасном начале, от которого всегда веет покоем.
Дым шел от мангала. Максим жарил шашлык. Соня подошла к нему по дорожке, между неровными плитами которой росла трава. Мясо шипело над углями. У нее слюнки потекли от его вида и запаха. Наверное, это было заметно, потому что Максим засмеялся, снял с мангала два шампура, держа их в одной руке, другой обнял Соню за плечи, и так они пошли к веранде, чтобы есть этот распрекрасный шашык и наслаждаться каждой минутой распрекрасного этого вечера, за которым должна была последовать такая же ночь в спальне на втором этаже, где кровать с покрывалом из пестрых лоскутков была так же хороша, как озеро, и крыльцо из свежеоструганных досок, и шашлык, и простокваша в глиняном горшочке, и рука Максима на Сонином плече.
Глава 7
– Я объелась, как удав.
– Ты как будто извиняешься, – заметил Максим.
Он лежал на волчьей шкуре и смотрел на правдоподобно извивающееся в камине пламя, а Соня сидела просто на полу, на прогретых этим электрическим пламенем досках.
Она и сама слышала в своем голосе нотки извинения. Они объяснялись просто: после сибаритского ужина ей хотелось только спать, а Максим-то явно ожидал не этого.
– Камин могли бы сделать и настоящий, – сказал он. – Хотя в электрическом есть свои преимущества.
– Какие?
