Живет себе кот, мышей ловит. Но кормить его они будут, не беспокойся.
– В том-то и дело, что не беспокоюсь, – вздохнула Соня. – Ты омлет ешь? Кофе будешь или чай?
Французский омлет эрболада был одним из немногих блюд, которые она умела готовить.
– Красиво ты его делаешь, – сказала Алеся, глядя, как Соня перемешивает в миске взбитые в пену белки с нарезанными травами – петрушкой, базиликом, мятой – и посыпает тертым пармезаном.
– В Париже научилась.
– Ого!
– То есть не научилась, а просто видела. Сидела в летнем кафе в Люксембургском саду и смотрела, как повар делает омлет. Потом оказалось, он его делал по средневековому рецепту.
Это был тяжелый и тягостный день. Ни аллей Люксембургского сада она тогда не замечала, ни людей, проходящих мимо нее и сменяющих друг друга за столиками. Взгляд как остановился на поваре, стоящем у плиты в центре кафе и ловко нарезающем целые горы трав, так и не мог с него сойти. Что ж, хотя бы средневековый французский омлет научилась в тот день готовить.
Соня воспользовалась Алесиным присутствием и для того, чтобы сварить кофе, который бабушка Лиза называла «по-лейпцигски». Для себя одной она его варить поленилась бы, а Женька не понимал, как можно варить кофе на взбитом с ликером яичном желтке. Ему эти продукты казались несочетаемыми.
– Вкусно, – сказала Алеся, попробовав кофе. – И чашка красивая какая.
– Из нее Женя пьет, с детства еще. Ее бабушка из Германии привезла.
«Повезло Женьке», – подумала Соня, заметив, как Алеся посмотрела на его чашку.
Эта миниатюрная кофейная чашечка с нарисованными на дне синими мечами была единственным трофеем, который бабушка Лиза привезла с войны вместе с рецептом кофе по-лейпцигски. Когда, выйдя на пенсию, родители продали квартиру в Подсосенском переулке и уехали на Алтай, а Соня перебралась в эту, оставшуюся после бабушкиной смерти ей и Жене, то взяла чашку с собой.
– У тебя много необычных вещей, – сказала Алеся, разглядывая чашку.
– Как раз нет. У родителей был довольно спартанский дом. Они инженеры, вечно в командировки ездили. А бабушка в войну, мне кажется, очень ясно поняла, что действительно не имеет смысла собирать сокровища на земле, и не собирала. Так что кроме этой чашки и песчаной розы ничего особенного у нас нет.
– А что такое песчаная роза?
– Да просто кварц. Из Сахары. Дожди проникают сквозь песок, меняют его структуру, получаются кристаллы. Некоторые в форме роз. Может, мой прадед по отцовской линии был какой-нибудь исследователь пустынь. Хотя вообще-то эти песчаные розы обычным туристам продают, я сама видела в Тунисе.
– А почему ты сказала «может быть»? – спросила Алеся. – Не знаешь, кто был прадед? Ты не думай, – добавила она, – у меня тоже так. Мама, например, считает, что я на свою прабабушку похожа, а я про нее только и знаю, что ее звали Вероника и что она медсестра была, как я. То есть я, как она.
– И я о бабушкиных предках ничего не знаю, – кивнула
