свалиться на пол, но тут же отстраняю от себя.
– Если ты здесь, чтобы убить меня, выбери способ погуманнее, – рычу хрипло, а сам всматриваюсь в ее лицо, анализируя подсознательно, не сильно ли она ушиблась.
Вот дура на мою голову!
Екатерина поспешно высвобождается из моих рук, встает и, покачиваясь, направляется к мелкой. У детской кроватки хватаю ее за локоть.
– Так, а ну отойди! – не выдерживаю я. – Проснись сначала нормально. Умойся, в чувства себя приведи! – приказываю недо-мамке. – Что твоей мелкой надо? Предупреждаю сразу, на руки я ее больше не возьму. Но принесу все необходимое. И помогу. В рамках разумного, конечно.
Екатерина смотрит на меня с недоверием, хлопает ресницами и чуть наклоняет свою симпатичную головку набок. Изучает меня как будто.
– Учти, это единоразовая акция! – добавляю строго. – Иначе устроишь детовредительство в моем доме, на фиг надо.
– Эмм, – теряется Екатерина. – Маше кушать пора… Я ставила будильник, но… – осекается, не желая передо мной оправдываться. – Смесь в сумке… И еще нужна вода кипяченая, – мямлит отрывисто.
– А ты разве не… – бросаю многозначительный взгляд на ее грудь.
И следом жалею об этом. Потому что тонкая шелковая ткань пижамы практически ничего не прикрывает, а лишь ложится поверх весьма аппетитных форм, словно вторая кожа. Еще чуть-чуть – и Маша рискует остаться голодной…
Поймав мой взгляд, Екатерина вспыхивает, неловко прикрывается руками и смотрит на меня с вызовом.
– Нет, я не кормлю грудью, – выдает уже без стеснения. – От нервов молоко пропало. Знаешь ли, матери-одиночке нелегко приходится…
Давит на совесть, которой у меня давно уже нет. Выброшена за ненадобностью. Но все же не выдерживаю и спешу прочь из комнаты.
Возвращаюсь через некоторое время с кипяченой водой, как и просила Екатерина.
Молча наблюдаю за ее ведьмовскими манипуляциями с бутылочкой. И даже убедившись, что девушка окончательно проснулась и контролирует себя, почему-то не двигаюсь с места. Стою, прислонившись плечом к дверному косяку, и, словно завороженный, слежу, как Екатерина берет на руки мелкую. Кормит ее, укачивает, укладывает спать. Будто ритуал какой-то проводит. И главное, что он срабатывает. Я бы явно не справился. Впрочем, мне это и не нужно!
Когда Маша спокойно посапывает в своей кроватке, Екатерина поворачивается ко мне и вопросительно приподнимает бровь. Удивлена, почему я все еще здесь? Сам, честно говоря, не знаю. Но, в конце концов, это мой дом! Где хочу, там и нахожусь!
– Спокойной ночи, – бросаю грубовато. – Завтра в шесть утра вас подниму, чтобы в лабораторию к открытию успеть. Хочется скорее решить вопрос.
Разворачиваюсь и переступаю порог комнаты, слыша за спиной тихое «и тебе спокойной». Но почему-то воспринимаю невинную фразу как проклятие. Ничего, завтра безумие закончится, а моя жизнь вернется в привычное русло.
Выбор
