с ним непозволительно близко. Хочу отстраниться, но Дима не отпускает.
Бороться с ним бесполезно, поэтому просто поднимаю взгляд и встречаюсь с его пожароопасными медовыми глазами. Мужчина смотрит на меня внимательно, изучает. В какой-то момент даже голову чуть склоняет набок. Оценивающе. А через секунду вдруг меняется в лице и хмурится.
– Короче, слушай меня внимательно, – цедит строго, но голос не повышает.
Перекладывает руки на мои плечи, стискивая так, будто сломать меня собирается. Того и гляди что-нибудь хрустнет. Мысленно прикидываю возможные пути отступления, но не придумываю ничего лучше, кроме как закричать и истерику разыграть. Однако кто-то меня опережает.
С трудом вынырнув из тягучей патоки пристального взгляда, я понимаю, что слышу вопли Маши, а следом – громкое ворчание Эльвиры. Внутри все холодеет. Так и знала, что надолго их оставлять нельзя! Во всем Дима виноват! Я ведь как раз собиралась наверх, пока он не заявился. Пришлось менять свои планы.
Со злостью отталкиваю Диму, который в данный момент тоже смотрит в сторону, откуда доносится плач. Нет времени анализировать его эмоции. Вместо этого срываюсь с места и мчусь вверх по лестнице. В комнате оказываюсь мгновенно и буквально вырываю малышку у недобабушки, которая держит ее перед собой на вытянутых руках.
– Что случилось? – рычу, как пантера, готовая наброситься на врага.
Но стоит мне прижать Машу к себе, как я все понимаю без слов. Выдыхаю расслабленно, а потом делаю вдох и кашляю. Правильно, малышка, подложила этим снобам мину. Предприимчивая, вся в меня.
– С меня хватит! – фырчит Эльвира, поправляя свою и без того идеальную одежду. – Прогони их, наконец! – выпаливает Диме.
Но спотыкается о его предупреждающий взгляд. И не потому что мужчина хочет защитить нас, отнюдь. Он бы и сам придал нам ускорения, чтобы летели быстрее. Но Дима всем своим видом напоминает, кто здесь главный. И за кем останется последнее слово.
На удивление Эльвира резко меняет свой тон, улыбается сыну, но потом все же спешит убраться от нас скорее. Особенно после того, как Маша опять начинает хныкать.
Согласна, милая, мне тоже эта грымза не по душе. Впрочем, как и твой папашка.
– Почему так воняет? – кривится Дима, и в этом, честно говоря, я с ним согласна.
Когда вам говорят, что младенцы пахнут молочком и испражняются тоже исключительно им, не верьте. Врут. Нагло врут.
– До вас не воняло, Дмитрий Николаевич, – бросаю ехидно.
– Сделай что-нибудь, – не просит, а приказывает. Раздражает!
– Мне нужен пеленальный стол с бортиками. Или большая кровать, – наблюдаю недоуменное выражение лица мужчины и поспешно добавляю. – Машу переодеть где-то. Она быстро ползает.
Дима в плане детей соображает туго, поэтому обхожу его и взглядом ищу спальню. Наугад открываю одну из дверей и удивляюсь своей интуиции. Потому что вижу в комнате большую двухспальную кровать. А еще дверь справа от меня. Видимо, ванная. Идеально!
