«сцену» выходит Емельяненко и долго вещает о том, как доблестные «слуги народа» бороздят просторы родины, делая ее лучше и благополучней. Врет, как дышит. Все мы такие.
Следом выступает Алексеев, но он, благо, лаконичен. Между официальными «спичами» на сцене разворачиваются а-ля концертные номера. А попросту, народная самодеятельность с привлечением несчастных детишек. Никогда не понимал, что организаторы пытаются показать таким образом, но со временем привык.
Когда очередь доходит до меня, я бросаю буквально пару общих фраз, не желая мучить несчастных детей усыпляющими речами. И так коллеги постарались на славу.
Терплю общее фото. Прощаюсь с коллективом центра – и спешу покинуть давящее помещение.
Но застываю ровно посередине зала.
Потому что прямо ко мне, не сворачивая и не замедляясь, как танк, направляется Екатерина с Машей на руках. Еще и улыбается так преувеличенно радостно. Точно что-то задумала.
Глава 10
Искоса поглядываю на часы: я здесь минут тридцать-сорок. Дольше, чем обещал, но могла бы и потерпеть.
Катя приближается практически вплотную, неожиданно целует в щеку, как… мужа? И взмахивает ресничками. Синхронно с щелчком затвора одного из фотоаппаратов.
– Димочка, мы соскучились, – мяукает тоненько и подмигивает.
Чувствую, что нарочно меня выводит. Словно хочет, чтобы я послал ее при всех. Наорал, пинками погнал, опозорил себя.
И несмотря на то, что действительно очень хочется именно так поступить, я выбираю иную тактику. Укладываю ладонь на ее поясницу, с удовлетворением ощущая, как нахалка напрягается. Притягиваю к себе, чуть наклоняюсь и, выдержав паузу, целую не ее, а малую. Екатерина шумно выдыхает, пытается отстраниться, но я ей не позволяю. Сама затеяла эту игру, пусть наслаждается!
Окончательно дезориентировав врага, разворачиваю хрупкую женскую фигурку и подталкиваю к выходу.
– Дмитрий Николаевич, с женой не познакомите? – раздается позади бас Емельяненко, а следом поддакивание Алексеева.
Побег не удался.
Разворачиваемся к «начальству», и Екатерина ощутимо вздрагивает в моих руках. Ее страх течет по моим венам, заражает кровь, а где-то в глубине души возникает непроизвольное желание защитить. Но оно очень глубоко, поэтому без труда заталкиваю его обратно.
Не понимаю, с чего нахалке бояться главу Алексеева, а тем более Емельяненко. Проблемы с законом? С подозрением смотрю на Екатерину. И все же крепче сжимаю ладонь на ее талии.
– Что же в вашем личном деле ни слова о такой красоте нет? – подходит ближе Емельяненко. – Вы, оказывается, семейный человек, Дмитрий Николаевич?
Тем временем Алексеев сканирует меня со смесью шока и подозрения. Ему ли не знать, какой из меня «семьянин», бок о бок же работаем…
Вдох и медленный выдох. Как бы сдержать кипящую во мне ярость и не снести всех здесь взрывной волной?
