удивление.
– Ох.
Он все понял.
На Тину накатило что-то похожее на брезгливый ужас, вроде «Правда, я расстаюсь с женихом из-за своей измены, что за мыльная опера?». Как относится к собственному поступку, она и сама не знала. Как-то она читала, что человеку не может присниться то, чего нет в его памяти или воображении, и здесь было что-то подобное. Она не понимала, что должна ощущать. Пробел. Провал.
Прежде Тина никогда никому не изменяла. Так вышло. Ей случалось оказываться в постели с тем же Артемом, пока на горизонте маячил кто-то еще, но ни с кем из этих других ее не связывало ничего серьезного и, если можно так выразиться, качественного. Речь никогда не шла ни о предательстве, ни о растоптанном доверии. Она вполне допускала, что и кто-то из тех парней параллельно общался с другими девушками. Но все это было до Никиты. Никиты, который отвечал «не-а, не хочу», когда Тина со смехом толкала его в бок на улице и шептала: «Глянь вон на ту девицу, интересно, это у нее юбка или пояс?».
А сейчас он стоял перед ней на кухне, внимательно разглядывая баночку с надписью «Крупа», и во второй раз за минуту объявлял, что съезжает.
Тина глубоко вздохнула, призывая все свои силы, все свое терпение. Разговор предстоял нелегкий, но она обязана была добиться своего – оставить как есть. Вернуть его, вернуть свою жизнь до псевдоубийства. И вот тогда все будет хорошо.
«Если бы он так хотел свалить, уже собирал бы вещи, а он еще мнется тут», – ободрила она себя.
– Ну… погоди, – начала. – Неужели это так необходимо?
– Да. Мне нужно…
– …пожить отдельно, это я услышала. Но разве мы не должны сесть, поговорить и прийти к какому-то выводу вместе?
– Потом. Может быть, потом.
Теперь Никита, зажмурившись, массировал виски, точно у него была мигрень, а над ухом что-то громко жужжало.
– Ты не должен вот так брать и изолироваться от меня, от наших проблем. Мы же пара!
– Да не было у нас никаких проблем, пока ты не взяла и… Хотя постой. Так же не бывает. Проблема в таких случаях всегда есть, да? И что во мне было не так? Ладно, это уже неважно, я пошел.
– Никита!
Тина выскочила из-за стола, больно стукнувшись при этом об ножку стоявшего рядом стула. Чертыхнулась и, держась за коленку, похромала за парнем.
– Ай, – прошипела.
Прежде Никита бы обязательно обернулся, ласково спросил: «Ударилась?», поцеловал бы больное место. Но сейчас – даже не отреагировал, будто его выключили.
Она снова позвала его по имени – властно, нетерпеливо, будто недоумевая, почему он не действует по ее указке.
– Что? Ну?
Никита остановился. Это вселило надежду – Тина быстро оказалась рядом, положила руку на его плечо и слегка сжала его.
– Что нового ты можешь мне сказать? – поинтересовался он сухо.
– Что… люблю тебя? – вопросительно произнесла она.
