стрясётся. Я пошла в третий класс и проучилась до 25 сентября. 26 – моё день рождения. Своё десятилетие я отметила на всю жизнь. 25 сентября вечером мы, как всегда, бегали в догонялки. Я никак не могла убежать, спрятаться, все меня догоняли и приговаривали: «На дорожку хлеба крошку, чтоб тебе сломало ножку». Такая присказка была. А на самом деле я сломала голову.
У нас ночевала мамина подруга Варвара. В 6 утра она говорит маме: «Моя Валя всегда рано встаёт, а Ваша – 10 лет, уже большая, а до сих пор спит». Я услышала и вышла в коридор, чтобы достать дров с чердака. По дверям, как это делала обычно, полезла на чердак. В полусонном состоянии, может, продолжая видеть какой-то сон, я начала сбрасывать сухие подсолнухи. Как-то незаметно я положила поперёк чердачного отверстия ствол подсолнуха и без всякой задней мысли обеими руками взялась за него и упала головой вниз. Безусловно, это был смертельный номер. Именно так погибают ныряльщики, получив перелом шейных позвонков. Но я как-то умудрилась при падении оттолкнуться ногами от двери и изменить траекторию приземления, ударилась затылком. Тут можно только удивляться и верить в судьбу, которая подарила мне долгую и интересную жизнь.
Теперь, в период, когда мне нужно заполнить свободное время, и я решила писать книги, мне нет необходимости что-то сочинять, фантазировать – я могу опереться на свою жизнь, открывая тайники памяти. Там есть много такого, что взбудоражит любую чуткую душу.
В то утро 26 сентября 1948 года после падения всё изменилось на долгие годы – я потеряла равновесие на три года, не могла ходить, а страдания и головные боли остались на всю жизнь. Тяжелейшая травма. Мама схватила меня и на руках понесла в больницу, которая находилась квартала через три. Конечно, она не чувствовала тяжести моего тела, она почти бежала. Я несколько дней была в тяжелейшем состоянии, какое-то время без сознания, долго мучила меня неукротимая рвота. Вызвали врачей из областного центра Кировограда и меня забрали в областную больницу. Навещала меня мама пешком, до Кировограда было 60 км. Через какое-то время, забрав из областной больницы, она повезла меня в Одессу. В неврологическом отделении ощутимого улучшения не произошло, единственное, что мне хорошо запомнилось – особо курьёзный случай. В палате случилось короткое замыкание электрических проводов. Пожар был сильнейший. Ядовитый черно-желтый дым очень быстро заполнил всё пространство, в палате – гирлянды искрящихся проводов падали на пол. Я попыталась встать и тут же упала. Я долгое время не могла ходить и осталась в таком же состоянии в Одессе. Мама забрала меня домой.
Местные врачи решили направить меня в нейрохирургический институт в Киев к профессору Арутюнову. В больнице я ничего не могла есть, у меня почти постоянно была рвота. Там ко мне было совершенно нехарактерное для больниц родственное отношение персонала… Может быть, именно это определило мой выбор профессии и, работая врачом, я часто вспоминала своё пребывание в институте хирургии и старалась в
