что будет, но я заберу её домой.
Мама забирала меня домой 11кг весу в 11 лет. Кости, обтянутые кожей. Как с котёночком носилась со мной в Киеве на вокзале. Потом – пересадка в Знаменке. В Новомиргороде нас встречала тётя Мотя. Увидев меня, заголосила:
– Ой дитя ти наше любе та в тебе і кровиночки не видно. Ярино, покрести найшвидше.
– Сестричко моя рідненька, ти бачиш яке горе. Як же моє серце боліло. Як би трохи затрималась – зарізали б мою Аню. Приїхала, а її на другий день приготували на операцію. Перед тим, як заїхати в Київ, я поїхала до одної знахарки. Вона мені дала зілля – квітку папоротника, казала положи під подушку, та кожен день читай молитву. Господь милостивий він її допоможе.
Через неделю после приезда меня покрестили. Крёстной взяли тётю Олю – маму Виктора, а крёстным был Павел Никонорович Романенко. Он жил в доме напротив, у него был взрослый сын Толя, гордость златопольской школы. Крестили дома в нашей малюсенькой комнатушке. У Романенковых была бабушка София, мама наняла её, чтобы она смотрела за мной. Я пристрастилась вязать крючком. Слушала бабушкины сказки и вязала салфетки, кружева к простыням, в подушки прошвы. И потихоньку стала поправляться.
Как дух Господний приходила тётя Мотя. Маленькая, худенькая, а с такой доброй улыбкой, казалось, вся комнатка засияет.
– Анночка, наша квіточка, розцвітай скоріше. Дивись якого я гостинця тобі принесла. Вареничків з картоплею та мочених яблук. Давайте Богу помолимся, сили наберемся, все поїмо, та ходити будемо.
– Тётя Мотя, а мені сьогодні снилось, що на горі сонце, та я лізу до нього, і мені становиться тепло та приємно.
Я повторяю за ней Отче Наш, и она добавляет:
– Святий Боже, Святий кріпкий, Святий безсмертний помилуй нас грішних. Допоможи Аніним ніжкам ходити по світу твоєму, та нас всіх радувати.
Я с удовольствием съедаю пару вареников с картошкой с зажаренными шкварками и с особым наслаждением закусываю моченными в капусте яблоками. Таких больше нигде никогда не ела. Сорт называется пипинка. Продолговатой формы, одна половинка светлая, а другая розовая. В капусте они становятся рассыпчатые, мягкие и вкус необыкновенный – сладкие, немножко с остринкой.
– Спочинь трішечки, голубочко моя. А я тобі байку повідаю.
Мне казалось, день и ночь бы слушала её спокойный голос, та всё присказками, прибаутками. Она рассказывала про своё село, хутор, подвиги моей мамы и нелёгкую свою долю. Кажется, пищу организм принял. Теперь и за работу. Она поднимает одеяло и разминает мои ноги. А там – как анатомическое пособие, одни кости, всё атрофировалось за два года. Потом мы потихонечку встаём. Голова кружится, ноги не свои, но начало положено. Теперь – только вперёд.
А ранней весной мама выносила кровать на улицу и меня на целый день. Я дышала свежим воздухом, наслаждалась пением птиц, свежей зеленью. Я стала понемногу кушать и поправляться. Когда мама
