«Санкт-Петербургских ведомостей». Развернув газету, графиня увидела список пожалований. Чин полного генерала получил даже 24-летний Клейнмихель – гроза столичных плац-парадов. Но Михаила среди награжденных не было.
Несколько мгновений молодая женщина молчала. Потом отложила «Ведомости», допила чай и кликнула девку собирать вещи.
– Мать моя, ты что удумала? – возмутилась Александра Васильевна. – Восьмой месяц. Роды на носу…
Лиза молча показала на газету в полной уверенности, что старая графиня поймет. Нет, она рвалась из Белой Церкви не потому, что скучала. Хотя скучала более, чем могла сказать. Ему сейчас плохо, но он никогда не опустится до жалоб. Не позовет ее сам.
Госпожа Браницкая водрузила на нос очки, пробежала столбец с фамилиями счастливцев, фыркнула нечто вроде «Злодей!» и позвала доктора Хатчинсона, наблюдавшего за здоровьем графини.
– Ехать? Сейчас? – возмутился англичанин. – Исключено. По голой степи, в ее положении. Малейшая тряска… Жара…
– Довольно разговоров, прыщ британский! – прикрикнула на него старуха. – Михаил Семенович платит тебе не за болтовню. Чтоб довез в целости, и ее, сердечную, и ребенка. Смотри мне! – Браницкая с таким видом оперлась на эбеновую трость, что сразу стало ясно, об чью спину будет сломана палка.
– А как же ее сиятельство Александрина? – заикнулся доктор.
– Сашенька поедет с матерью.
Никаких возражение старуха не потерпела. Она перекрестила дочь, велела непрерывно молиться в деревенской церкви о ее здравии, и, прижав Лизу к необъятной груди, прошептала в самое ухо:
– Не позволяй ему жалеть себя. – Браницкая была рада, что Лиза начала помаленьку понимать мужа. Молчит – не значит все в порядке. Она бы и сама поехала, но Михаилу сейчас нужна его семья.
Провожать Лизу к карете вышли все – братья, сестры, свояченицы. Охали, крестили, чмокали в щеки. Раевский на мгновение задержался на подножке кареты, когда остальные уже соскочили, и с тихой ухмылкой бросил:
– Вам кажется, что вы спешите утешать мужа. На самом деле вы бежите от меня.
Глава 5
Белая башня
Царское Село.
Белая башня строилась быстро. Великий князь Николай нашел брата, разговаривавшего с архитектором Демут-Малиновским.
– Вы посылали за мной, сир?
Александр Павлович сделал царевичу знак подождать. За неимением лучшего Никс стал глазеть на четырехгранник, еще не покрытый готической крышей и зиявший стрельчатыми провалами окон с деревянной основой для витражей. Стены-руины и подъездной мост, как в рыцарском замке, дополняли картину. Рабочие устанавливали в нишах статуи крестоносцев.
– Вам нравится, дорогой друг? – с мягкой улыбкой осведомился государь. – Прелестно, не правда ли? Этот новый стиль мне по душе. После страшных гримас революции Европа понемногу возвращается
