какого-то фантастическо-плакатного создания. А Марианна была облачена в полупрозрачный бардовый балахон-накидку, состоящий из двух половинок, соединенных в четырех точках – на плечах и на талии. На голове у нее, поверх пышно завитых белых волос, красовалась небольшая корона в виде тонкого неширокого кольца, с тремя маленькими переплетенными спереди полукольцами. Вся корона сверкала «драгоценными камнями». Марианна почему-то походила на принцессу, готовящуюся ко сну. Володя, разглядывая девушек, немного смутился, потому что их одежда была довольно эротична. Бюстгальтеры на Марсе, похоже, не носили. Обе гостьи тоже, как и Аэлита, были несколько крупноватыми, рыхловатыми на вид. А еще у них у обеих по телу было «разбросано» по несколько небольших, но очень красочных, даже словно бы объемных, татуировок. Наверное, модно. А вот с украшениями норма: по браслетику, по колечку и по кулончику на каждую.
Они вошли в гостиную, расселись полукругом в кресла. Кресла, из которых состоял диван, очень легко двигаются, когда пустые. Аэлита, с общего согласия, негромко включила музыку, но не с изображением, а поставила режим локальной цветомузыки. И с одной стороны комнаты, напротив их полукруга, в воздухе заплясали радужные всполохи, повторяя своими переливами и вспышками звуки.
Девушки, пока шли, пока рассаживались, пока Аэлита настраивала окомани, все время без умолку говорили, причем их речь отличалась от Аэлитиной. И в интонациях, и в выражениях, и в подборе слов и даже в тембре. Аэлита, стало быть, переняла питерский говор…
Как стало ясно, девушки недавно закончили Университет межпланетных отношений и за время учебы узнали столько интересного, что им не терпелось все выплеснуть новым, заведомо не знающим почти ничего по их теме слушателям. Сбивчиво побросав в одну кучу десятки фактов из новостей Галактики, несколько мнений по вопросам взаимоотношений с другими цивилизациями, несколько суждений по поводу обустройства и культуры оных, пару-тройку предположений относительно открытия новых форм жизни, подружки Аэлиты решили, наконец, поинтересоваться результатами ее командировки, и вообще, узнать подробнее, из первых уст, что же это все-таки такое – Земля. Их прародина. И какой она была тогда, два-три века назад в их «потомственном» исчислении и есть сейчас, в параллельном далеком мире.
И тогда Аэлита, приказав роботу Кеше принести всем по бокалу пахучего кисло-сладкого цумижного сока, начала свои воспоминания о пребывании на Родине Володи – на Земле, в России, в Петербурге. А сам землянин лишь изредка, слегка ещё робея в присутствии двух новых аборигенок, вносил коррективы, уточнял, пояснял, высказывал свою точку зрения по какому-нибудь вопросу. И между делом удивлялся, как все-таки масштабно и как необыкновенно ясно, точно и образно Аэлита видела тот (уже «тот») мир, в котором она провела всего лишь шесть лет. Ее видение взаимосвязей было, пожалуй, куда как более обширно, чем у истинного жителя Земли, коренного, постигающего его устройство с молоком матери. «А может так и должно быть у непредвзятого
