что поняла, совершенно не хотелось задевать этих космонавтов. Я вспомнила, как они окружали ту станцию, где я нашла сапоги и кувалду, если бы я попыталась вырваться оттуда, они бы атаковали, точно бы атаковали.
Не став ждать столкновения червя и «космонавтов», мы добежали до конца улицы, опасно перейдя дорогу, автомобили пытались задавить нас, но действовали неумело, и их можно было обмануть. Три автомобиля врезалось в столбы, водителей выкинуло через лобовые стёкла. Мы прошли в парк и спрятались за деревьями, наблюдая за дорогой. Хмурый показал пальцем на приближающийся чёрный фургон. Машина подъехала к месту аварии, из неё вышло два человека в коричневых комбинезонах. Рослые парни в масках подхватили тела водителей и побросали их в кузов.
– Они их на фабрику? – шепотом спросила я, живо представив мясорубку, и содрогнулась.
– На сортировку, может сначала на плантацию, – ответил Хмурый.
– На плантацию? – удивилась я. – Это что ещё такое?
– Смотри сама, – Хмурый показал на ближайший к нам рекламный щит.
Определив наше внимание, щит засверкал, включая анимированную рекламу. Лозунг гласил: «Попробуй марсианского червя на вкус!». Стилизованный под весёлого мультяшного персонажа по планете ходил весёлый мерзкий червяк, в котором я без труда узнала то чудовище, что только что вырвалось из-под земли. Мультфильм радостно демонстрировал длинные линии реакторов, я хорошо запомнила папины рассказы, такие большие ёмкости называются реакторами, в которых не то варилось, не то копошилось что-то. В каждый реактор подбрасывали серого фарша, заливали зелёной жижей, иногда подбрасывали коричневого желе. Всё варилось-кипело-росло-набухало-двигалось-измельчалось-раскладывалось-упаковывалось-жарилось-парилось-варилось-тушилось-запекалось-заворачивалось-съедалось. Люди-взрослые-дети-животные-птицы-рыбы-деревья-звёзды-луна-солнце-планеты-чёрные дыры-галактики-все-хотели-съесть-это-съесть-это-съесть-это-съесть-это…
Меня наконец вырвало, и стало гораздо легче.
Глава 11. Аллея правды
Парк шелестел золотой листвой, настоящей, без кричащего пафоса золота, тихой, тёплой. Вспыхивали сафьяновые ветви, обнимая жёлтую листву, кое-где ещё проглядывала зелёная листва, гордая, выстоявшая в первые холода, обречённая, непокорная. Иду по узкой, засыпанной жёлтой и красной листвой аллее, деревья склоняются под резкими порывами ветра, ветви легонько касаются моей головы, от этих прикосновений весело и радостно, иду и улыбаюсь, подмигивая папе и Нурлану, Хмурый идёт впереди, ушёл на разведку и его давно не видно. Люблю осень, когда уже прошло бабье лето, но не наступили холода и не залил противный дождь, я родилась в это время. Люблю, когда ветер прохладный, нехолодный, но и нетёплый, когда можно смело смотреть на солнце, чувствуя слабое тепло на лице, когда облака большие, темнеющие, но ещё не свинцовые и злые, когда лежит ещё зелёная трава, пригибаясь под тяжестью прошедшего дождя, а в воздухе летают
