в горах» уже стукнуло немало лет. Он был седым, как лунь, а свои длинные волосы, спрятанные под амигасой, конической шляпой, изготовленной из рисовой соломы, ямабуси заплел в толстую косу. Гоэмон сомневался, что это он сделал только для удобства – чтобы волосы не мешали пробираться через густые кустарники. Скорее всего, в конец косы был вплетен очень острый клинок – страшное оружие мастеров ниндзюцу. Ямабуси мог одним резким поворотом головы хлестнуть косицей по горлу ничего не подозревающего врага и перерезать ему сонную артерию.
Видавшая виды одежда горного отшельника была в заплатах, кожаные сандалии-дзори изрядно истоптаны, но широкий матерчатый пояс выглядел как новенький, и Гоэмон мог побиться об заклад, что ямабуси хранит в нем много неприятных сюрпризов для разбойников, промышлявших в горах, и вообще для всех недоброжелателей, готовых покуситься на его жизнь. Собственно говоря, и посох в руках старика вызывал подозрения у искушенного человека. Он в любой момент мог превратиться в смертельное оружие.
Все ямабуси и синоби были мастерами бо-дзюцу – искусства обращения с боевым посохом. Уж кто-кто, а Гоэмон точно знал, что один человек, вооруженный таким посохом и умеющий с ним обращаться, может противостоять пятерым. Посох горного отшельника был вырезан из прочного дуба и доставал ему до макушки. Не исключено, что внутри он был пустым, и там пряталась прочная цепочка с грузом на конце. Ее можно было бросить в противника для того, чтобы сбить его с толку, свалить с ног или выбить оружие из рук. А возможно, в посохе прятался клинок, и в нужный момент с виду невинная палка превращалась в копье.
Время шло. Гоэмон и впрямь начал ощущать себя частью скалы. Он даже дышать стал гораздо реже, а биение сердца совсем не чувствовалось, словно оно остановилось. Мальчик превратился в каменное изваяние, совершенно неподвижного идола, с отрешенным видом взирающего на панораму дальних гор.
Неожиданно ямабуси поднялся, достал из сумки, висевшей у него на боку, яйцо фазана и с хитрой ухмылкой пристроил его на голове юного синоби. Стоило Гоэмону чуть-чуть дрогнуть, и яйцо упадет и разобьется. Похоже, горный отшельник испытывал Гоэмона. Но зачем? Какое дело этому волшебнику, знаменитому мастеру боевых искусств, до неизвестного ему мальца, отбывающего наказание, который только постигает искусство ниндзюцу и пока даже не полноценный гэнин[8]?
Сохранение равновесия в школе ниндзюцу считалось одной из главных дисциплин. Как только Гоэмон и его сверстники, которым едва исполнилось пять лет, научились хорошо ходить, бегать, прыгать и плавать, им пришлось заниматься гимнастическими упражнениями на бревне, которое располагалось над самой поверхностью земли. Бревно постепенно поднимали все выше и выше, одновременно уменьшая в диаметре, а упражнения значительно усложнились.
Целыми
Гэнин – «нижний ниндзя»; рядовой лазутчик, нижняя ступень в иерархии ниндзя.
