Нехорошо порядки нарушать, господин посетитель! – поддакнул щуплый жандарм с меньшим количеством полосок, но при этом, старательно выпячивая грудь.
– Ничего я не нарушаю, я на работу пришёл устраиваться! – возмутился Савелий.
– А вот здесь – уже налицо признаки вербального сопротивления властям, – вкрадчиво продолжил щуплый и вопросительно поглядел на коренастого.
– Усматриваю, – односложно отреагировал на намёк подчинённого начальник.
– Усугубляете своё положение, господин посетитель! Придётся проследовать с нами в участок для выяснения, – снова проявил инициативу щуплый.
– Законно, – одобрил действия подчинённого начальник.
– Пройдёмте, господин посетитель! – произнёс щуплый и отработанным движением подхватил под руку маленького Савелия, вынудив его подняться с кресла.
– Куда вы меня ведёте? Отпустите, я только хотел устроиться на работу?! – закричал Савелий, с надеждой оглядываясь на посетителей информатория.
Но вся несметная масса людей занималась исключительно своими делами: задавали вопросы консультантам, выслушивали их ответы, читали документы, и никто из них – даже не поднял голову, чтобы посмотреть: отчего в зале поднялся такой шум. Увидев, что поддержки ждать неоткуда, Савелий беспомощно опустил голову и пошёл в сопровождении жандармов к выходу из здания информатория.
Автобот жандармов, под рёв включенной «светомузыки», почти в мгновение ока доставил старика через весь город в участок, как «ВИП—персону». Все участники городского дорожного движения почтительно пропускали его без очереди.
Жандармский участок был вместительный, видимо городской магистрат оказался предусмотрительным и думал о своём безопасном будущем. В прозрачном кубе камеры предварительного заключения, куда привели Савелия уже находился жилец. Судя по фигуре – это был молодой ещё парень, спавший в немыслимой позе на верхних нарах. Нижние нары были свободны. Старик постоял немного, оглядывая обстановку камеры и присел на свободное место. Вся немногочисленная мебель камеры: нары, стол и два табурета – были такими же прозрачными, как и сами стены помещения. Единственным непрозрачным пятном, на общем фоне, выделялся отгороженный, невысокий. с матовой перегородкой угол камеры. Полная прозрачность помещения и мебели создавало ощущение, помещенного в террариум, для экзотических опытов, насекомого, которого хозяева террариума вот—вот должны были взять пинцетом за лапку, и вытащить наружу, чтобы получше рассмотреть под увеличительным стеклом.
По соседству с прозрачной камерой, в такой же прозрачной будке, сидел дежурный жандарм и во что-то азартно тыкал толстыми пальцами на своём прозрачном столе. Периодически жандарм подскакивал с прозрачного кресла и хлопал: то в ладоши, то по своим толстым, откормленным ляжкам, затем начинал радостно крутиться волчком на одном месте, снова садился и с удвоенным рвением шлёпал по столешнице,
