полная оптимизма, а теперь вот опять боли».
Полтора месяца мамочка пролежала дома в постели, держалась на обезболивающих таблетках. А затем сама запросилась в больницу. Наша жизнь превратилась в ад из-за переживаний. Я ежедневно ее навещал. Кушать она уже почти ничего не могла, организм принимал только жидкости. Какое-то время мама просила привезти ей «Боржоми». Я метался по Москве в поисках этой очень дефицитной тогда воды. Доставал по блату, переплачивая, выменивая на другой дефицит либо на встречные услуги. Через какое-то время мама стала просить пива. Этот напиток тоже приходилось доставать, так как и он являлся дефицитом. Как-то маме захотелось кагора, я добыл этот очередной дефицит. И он стал основной «едой» мамы.
Приведу мои дневниковые записи той поры.
27 ноября 1981 года
Мамуленька опять в больнице. Было так плохо, что сама туда попросилась. Пробыла дома всего полтора месяца, большей частью лежала в постели, пила обезболивающие таблетки. Все это очень и очень плохо, такая ужасная безысходность!
Я совсем потерял из-за всего этого голову. С утра до вечера, не обращая ни на кого и ни на что внимания, пишу книги. Одна в верстке, вторую сдал в издательство и на рецензии, третью лихорадочными темпами пишу.
У меня такое ощущение, что я последний мерзавец: мамуля так больна, а я, что называется, сижу сложа руки, ничего не предпринимаю, позволяю себе еще шутить, развлекаться футболами и выпивкой. И в то же время что можно сделать? Все время плакать, беситься? Жизнь потеряла содержание. Делаю все механически, механически идут дни, меняются времена года.
Так мечтал вернуться из американской командировки и пожить вместе с мамулькой, втроем. Все время писал ей об этом из США. И вот приехал. Первый год сидел, писал книгу «США – Китай». Мамуля иногда из Сочи наезжала, но большую часть времени проводила у Викули – у нас никто не уделял ей внимания, да и спать ей приходилось на тесном, маленьком и жестком диване. И в целом квартира наша была неустроенной.
Прошел один год, затем второй, наступил третий год нашего пребывания в СССР (мы ведь вернулись 7 августа 1979 года), и вот, как гром среди ясного неба, эта болезнь. И так их хватало, целый букет, у десятка людей столько не наберется. Плюс к ним эта.
А меня потихоньку толкают в сторону Китая, идиоты. Как же я с самого начала не отбился от этих дел!
12 декабря 1981 года
Мамуленька лежит, бедненькая, в больнице и никаких просветов. Эту неделю я ее и не посещал из-за своей болезни. Сегодня надо ехать, хватит дурака валять. Она мучается, а я не в состоянии даже на йоту помочь. Просто ужасно. За что же такая несправедливость?
28 декабря 1981 года
Сегодня исполнилось нашей мамуленьке 67 лет. Она по-прежнему в больнице. Так жалко нашу лапочку. В этом году ей пришлось провести в больницах (сначала в Сочи, а потом здесь, в Москве) в общей сложности месяцев 5–6. И никакого просвета. Наоборот.
