мисс Ваерти, профессор поступал так со многими письмами.
Это было мне известно. Лорд Стентон относился к тем драконам, которые никогда не меняли принятых решений, и потому впавшие в немилость не имели никакой возможности оправдаться письменно – послания сгорали, едва их переносили за порог дома. А в умении сжигать дотла профессору не было равных. Утренние и вечерние газеты, важные письма, послания от коллег оставались нетронутыми, но неугодные письма становились пеплом столь быстро, что оказывались не способными воспламенить ничего более. Помнится, первое время я с живейшим интересом наблюдала за подобными явлениями на подносе для корреспонденции и как-то даже была застигнута профессором за крайне нетривиальным занятием – попыткой зажечь свечу от горящих ярким пламенем писем.
«Моя дорогая Бель, – произнес тогда профессор, – мне всегда казалось, что вам есть чем заняться в этом доме».
О да, занятий было превеликое множество, но воистину, знай я тогда, что на этом подносе, возможно, сгорают письма от моих родителей, я повела бы себя не столь беспечно.
– Не могу поверить, – растерянно прошептала, глядя на лист передо мной.
– Мне очень жаль, – миссис Макстон ободряюще коснулась моего плеча.
Однако, боюсь, в этой ситуации утешения были бесполезны. Чем больше я об этом думала, тем больнее становилось. И оставалось радоваться лишь тому, что ночь я проведу в поместье Арнелов и на слезы и сожаления времени у меня не будет. А завтра, завтра, я надеюсь, мне станет легче.
И тут в дверь вновь заглянула Бетси и сообщила:
– Миссис Макстон, эта коварная женщина обманула вас самым коварным образом. Вы видели платье?
– Несомненно, видела, Бетсалин! – возмутилась домоправительница. – Разве я могла бы его одобрить, не посмотрев?
Ничуть не устрашившись грозного вида миссис Макстон, горничная язвительно посоветовала:
– А вы бы надели очки да посмотрели повнимательнее. Мисс Ваерти, однотонное синее платье?
– Да, но после твоих слов мне хотелось бы взглянуть на наряд, присланный леди Давернетти.
Поднявшись и обойдя стол слева, чтобы не задеть остолбеневшую миссис Макстон, я устремилась за Бетси в свою спальню – охранные заклинания на окнах, новая кровать, смененный балдахин над кроватью, как и весь постельный гарнитур, способствовали моему успокоению, так что отныне я вновь ночевала там.
Бетси, всегда отличающаяся резвостью и энергичностью, поспешила развернуть, видимо, вновь упакованное в коробку платье и приподняла его, держа на вытянутых руках. И вот тогда мы с миссис Макстон с изумлением узрели неимоверную каверзу со стороны семейства Давернетти! Платье, казавшееся изящно расшитым невинными васильками, на деле было украшено так, что васильковая вязь складывалась в надпись: «Я люблю вас, Кристиан!»
И на этом драконье коварство не иссякло!
«Я люблю вас, Кристиан!» –
