скорее как ледяная и существенно холодила кожу. Отдохнуть в теплой ванне не вышло, а вот продрогнуть вполне. Торопливо вытершись, я надела халат, расчесала влажные волосы и покинула ванную, чтобы потрясенно застыть на пороге.
По моему сложившемуся после общения с миссис Эньо мнению, эта женщина абсолютно всегда носила с собой набор для вязания. Однако, как оказалось, добрая жена доктора считает так же уместным и набор для вышивания хранить в необъятных глубинах своего ридикюля. В целом ридикюли женщин Севера начинали уже несколько пугать – у миссис Макстон там с незапамятных времен в запасе хранились свинцовые пудреницы, у миссис Эньо – неисчерпаемый запас для рукоделия. И этому набору сегодня определенно нашлось применение.
– Сейчас-сейчас, – приговаривала супруга врача, со сноровкой, достойной восхищения и хирургического стола, орудуя скальпелем над расчленяемым платьем, – это распорем, тут добавим. Миссис Макстон, продели серебряную нить в ушко иглы?
Оставалось только гадать, известно ли доктору Эньо о том, что один из его скальпелей хранится в ридикюле миссис Эньо.
– Да-да, уже почти, – ответила моя домоправительница, старательно продевая нить.
Платье леди Давернетти, разложенное на столе, явно принесенном из кладовой, беспомощно ожидало своей участи, куски отрезанной скальпелем ткани отлетали на пол, вид в целом был крайне удручающим. Впрочем, возможно, это было лишь моим субъективным мнением – мои мысли снова и снова возвращались к письмам от родителей. Отчего-то мне не было жаль моих стараний и посланий, но осознавать, что отец и матушка, не забыв обо мне, писали каждый день… Это осознание было сокрушительным. Но все что я могла сделать сегодня – гнать прочь от себя эти мысли. А завтра, вернувшись из поместья лорда Арнела, я непременно допишу это письмо и укажу новый адрес своего проживания. И мне будет больно, но это тоже будет завтра.
Потоптавшись на пороге и осознав, что поглощенные разрушением чужих коварных замыслов дамы не замечают меня вовсе, я вежливо произнесла:
– Добрый день, миссис Эньо.
– О, мисс Ваерти! – воскликнула та, не поднимая головы и продолжая кромсать кружево. – Надеюсь, вы в тапочках?
– Вы напрасно покинули ванну, моя дорогая, – тоже не поднимая головы и снабжая уже шестую иглу серебряной нитью, сказала миссис Макстон. – Полежите, отдохните, согрейтесь.
– О, – миссис Эньо подняла голову и впервые посмотрела на меня, – а может, мне позвать доктора Эньо? Что-то вы бледны, моя дорогая. Снова простудились?
Я лишь улыбнулась, вовсе не собираясь разбивать в прах ее искреннюю веру в то, что трансформация лорда Гордана привела лишь к легкой простуде, а не к жесточайшему воспалению легких, и поспешила успокоить:
– Со мной все в полном порядке, благодарю вас за заботу.
По правде говоря, о случившейся пневмонии не ведала даже миссис Макстон, иначе никто попросту не позволил бы мне подняться с постели. К счастью, в ту
