взбуди всех! Построишь, доложишь! Ступай, живо!
– Мин херц, а как же…?
– Выполняй, что велено! Разговорчив стал! – повысил голос Петр.
– Твоя воля, – пожал плечами Алексашка и пошел будить остальных. Петр оделся, крутнулся перед зеркалом, сдвинул брови, и, чуть ссутулившись, вышел из комнаты. Старушки-приживалки кинулись в разные стороны, когда он стремительно шел по коридору. Петр зашел к матери, справился о здоровье, категорически отказался от молитвы и завтрака и торопливо пошел во двор к отряду. Его гвардия уже в полном составе была выстроена. Алексашка открыл было рот, чтобы сдать рапорт, но Петр остановил его:
– Ныне пока воевать не будем. Надобно нам пленника допросить. Помните? – он усмехнулся. Оглядел строй. – А ну, Яким, приведи его!
Яким побежал к амбару, отпер, осторожно приоткрыл дверь, заглянул. В углу на охапке соломы, обняв гитару, беспечно спала Янка. Яким тихо подошел, тронул ее за плечо:
– Янка, Янушек!
Янка сквозь сон дернула плечом, отмахнулась:
– Отвали, – бормотнула она, не просыпаясь. Яким потряс сильнее. Янка открыла глаза, недоуменно огляделась, потом, окончательно проснувшись, все вспомнила.
– А, это ты, Яким, – она зевнула, потянулась, протерла глаза и села. Потом глянула на часы и свиснула:
– Это, за каким полседьмого меня разбудил? – она недовольно глянула на Якима.
– Государь приказал, – объяснил Яким. – Пойдем скорее, он не любит ждать.
– Подождет, не развалится, – хмыкнула Янка. – Иди, скажи ему, если у него ко мне дело, пусть сам и придет.
– Да ты что, Янка? – Яким мгновенно побледнел. – Ты что, смеешься?
– Ничуть, ему надо – пусть приходит, а я спать хочу! – она снова зевнула и улеглась на солому. Яким топтался возле нее, не зная, что делать. А Янка и ухом не вела, притворилась, что спит. Яким оглянулся на дверь, там прислонившись к косяку, стоял Меньшиков. Он слышал последнюю янкину реплику и криво улыбался:
– Долго еще государю ждать, когда приведешь? – спросил он у Якима.
– Я говорю…а он не хочет…вот, – совсем растерялся тот.
– Слыхал, слыхал, – все так же криво усмехаясь, Алексашка подошел, отодвинул Якима, и, схватив Янку за шиворот, поставил на ноги.
– Отвали, придурок! – взвинтилась Янка, стараясь вырваться. Но Алексашка крепко держал ее.
– Ах ты, щенок! Еще вякаешь! – он поволок ее к двери. Янка, едва успев прихватить свои вещи, спотыкаясь, волоклась за ним и упиралась. Яким семенил следом, вид у него был весьма дурацкий.
Меньшиков подвел Янку к Петру, который уже начал сердиться на столь долгое их отсутствие.
– Долго возишься! – недовольно бросил он вслед Якиму, торопливо вставшему на свое место. – Отпусти, – велел он Алексашке, все еще державшему Янку за шиворот. Тот отошел к строю, зло косясь на Янку. Петр заложил руки за спину, внимательно посмотрел на Янку. Она
