делали, когда еще жили жизнью, полной водки, пульсирующей музыки и сумасшедшего секса на заднем сиденье ее машины.
Такого грязного и бешеного пьяного секса, после которого почти стыдно смотреть друг на друга, пока едете домой, натрахавшись до полного отрезвления, словно раскрыли другому о себе что-то очень личное и очень дурное.
Как-то раз, несколько лет назад, она сделала ему кое-что, чего никто никогда еще не делал, и после этого он вообще не мог поднять на нее глаз. В следующий раз он сделал кое-что ей. Какое-то время казалось, что это никогда не кончится.
По электронной почте ему пришло письмо с заголовком «Мне кажется, кто-то должен рассказать вам о вашей жене». Адрес – набор букв и цифр – был ему незнаком, а в теле письма оказалось пусто, если не считать вложенного фото танцующей девушки в ярко-зеленом топике с распустившимися завязками.
Это была Лори, и он решил, что фотография, должно быть, старая. Несколько недель назад газетам удалось заполучить несколько снимков, на которых юная Лори танцует на столах и целуется с подругами. Всякое случается, когда девчонки слишком много выпивают, а у кого-то оказывается фотоаппарат.
На таких снимках Лори всегда принимала соблазнительные позы, пытаясь выглядеть как модель, как знаменитость. Это была Лори из тех времен, когда он ее еще толком не знал, которые она называла своим «безбашенным периодом».
Но на этом фото она, казалось, не имела понятия, что ее снимают, словно потерялась в волнах музыки, среди звуков, что теснились у нее в голове. Глаза ее были плотно зажмурены, голова откинулась назад, выставляя напоказ красоту длинной смуглой шеи.
Он никогда не видел ее такой счастливой.
Лори, какой она была в далеком прошлом – или не была никогда.
Но, прокрутив изображение вниз, он заметил, что короткий топ задрался, обнажив бугорок бедренной кости. И изящные буквы: «Mirame quemar».
Той ночью ему вспомнилась история, которую она рассказала ему как-то очень давно. Казалось невозможным, что он умудрился ее позабыть. Хотя, может быть, теперь все просто предстало в ином свете, вот он и увидел ее иначе, словно что-то новое. Словно неожиданную находку, помятую коробку из подвала, от которой исходит резкий запах и которую страшно открывать.
Это было в те времена, когда они еще только начали встречаться, ее соседка вечно торчала в квартире и им негде было остаться наедине. Они проводили умопомрачительные часы на заднем сиденье его машины; ей нравилось лечь на спину, закинуть ногу за подголовник и манить его к себе.
После первого или второго раза, когда все было еще так странно и волнующе, когда в голове стучала кровь и взрывались звезды, Лори сворачивалась у него под боком и говорила, говорила о своей жизни, о том, как однажды стащила из магазина «Си-ви-эс» четыре упаковки жидких теней фирмы «Ревлон», как до двенадцати лет спала с длинноухой мягкой игрушкой по имени Ушастик. Она тогда призналась, что чувствует, будто может рассказать ему что угодно.
Где-то в полузабытьи этих слившихся в одно
