Мишель обняла ее за талию и улыбнулась в телефон. – Как тебя звать?
– Дороти. – Девочка проверила фотографию. – Здоровски вышло.
– Ну, я профи как-никак. Вернее, была.
– Спасибо вам. Я не верю, что вы плохая мать, пусть себе трындят что хотят.
Мишель ощутила легкое раздражение – но что делать, так уж оно устроено. Сделавшись знаменитой, ты отдаешь публике часть себя. Ей еще повезло: она, несмотря на все сюрпризы судьбы, пока оплачивает счета и обеспечивает себе с Адезиной приличную жизнь.
– Мне это очень приятно, Дороти. Рада была пообщаться.
– Мистер Джонс ждет вас с Джои Хеберт на Джексон-сквер послезавтра, в девять утра. Он думает, что пришло время познакомиться лично. – Дороти сверкнула улыбкой и пропала, как и не было ее.
Посмотрев на место, где она только что стояла, Мишель взяла с полки ванильную эссенцию. Лично так лично.
Джои мыла посуду после завтрака, Мишель вытирала. Нормальность всего этого почему-то бесила Джои до крайности.
После еды Мишель попросила у нее пару зомби – поколотить ее, жирку поднабрать. Это продолжалось довольно долго, но в итоге Пузырь перестала выглядеть как больная анорексичка. Джои любила своих девочек пухленькими.
Потом они взялись за уборку. Адезину Джои не хотела отрывать от игры – Пузырь может сказать, что ее дочку балуют, ну и ладно, ничего страшного.
– Я получила еще одну весточку от мистера Джонса, – сказала Мишель, вытирая тарелку.
Джои оглянулась, проверяя, не слышит ли Адезина.
– Какого хрена этой скотине надо?
– Хочет встретиться с нами на Джексон-сквер послезавтра в девять утра. Вестницей была шестнадцатилетняя девочка, владеющая телепортацией.
– Мы ведь не пойдем, нет? Нашел тоже дурочек. – Джои хотелось кого-то стукнуть или что-то разбить.
– Я пойду точно. – Мишель продолжала вытирать, как будто не было ничего проще встречи с отнимающим силу грабителем. – Иначе нам останется только уйти в подполье, бросить твой дом и жить под чужими фамилиями. Чем больше избегаешь таких людей, тем больше власти они над тобой имеют.
– Больше уже некуда. – Джои шмякнула сковородку в раковину с мыльной водой. – Меня, если помнишь, дважды лишали силы – смотри, и тебя лишат.
Мишель, кивнув, стала складывать в ящик ножи и вилки.
– Могут, да. Но моя жизнь на этом не оборвется. Стану тем, кем раньше была – мои дела и моя сущность от этого не изменятся.
– Тебе хорошо, Пузырь. Ты и до перевертывания жила неплохо, не то что я. Сплошное дерьмо, единственный просвет – мама. – При мысли о матери в горле встал ком – Джои сглотнула его, стараясь не разрыдаться. – Я была совсем соплиячкой, когда моя карта перевернулась.
Джои почти целиком подавила память о том давнем дне, но отдельные моменты еще всплывали. Не превратись она тогда в Худу-Маму, ей бы пришел конец.
– Мне хорошо, да. – Мишель бросила полотенце на стол. – Поэтому я и хочу тебе
