style="font-size:15px;"> Но чувство это скоро прошло. Когда мы вернулись домой, меня снова поглотила серая рутина. К тому же вдруг ужасно завоняло, стало понятно, что Акира-сан обкакался. Судьба словно наказывала меня за эгоизм – я опять была по локоть в дерьме. Едва отмыв ребенка, почувствовала привычную тяжесть в груди. Завернув Акиру в полотенце, села на стул и приложила его ротик к набухшей груди. Не успел он ухватить сосок, как потекло молоко, намочив мне рубашку и закапав пол.
В тот счастливый день моя грудь напоминала вулкан. Даже Акира-сан не мог с ней справиться. Из кухни была видна коляска, стоявшая в коридоре. Увидев коричневое пятно на сиденье, я нахмурилась. Коляску тоже надо было вымыть. Но потом мой взгляд упал на сумку, все еще висевшую на ручке «макларена». И тут я отчетливо представила, как иду по Омотэсандо, свободная и независимая молодая мамочка, мужчины бросают на меня уважительные взгляды, в которых сквозит вожделение. Я воображала себя одетой в струящуюся блузку и короткие шортики, на высоких-превысоких каблуках. Словно детектив, просматривающий запись с магазинной камеры и вдруг увидевший лицо преступника, за которым он давно охотился, я остановила запись и взяла крупным планом изящные босоножки. Молоко у меня в груди иссякло, и я устало закрыла глаза. Акира-сан заснул, предварительно напрудив в полотенце, в которое я его завернула. Запах молока в сочетании с мочой внезапно вызвал у меня отвращение, и, положив сына в кроватку, я побежала в ванную, чтобы принять душ.
Я не дала ребенку срыгнуть, и, когда стояла под душем, Акира поднял крик. Ну и пусть себе орет. Не одной же мне мучиться. Однако вопли его становились все громче и рассерженней; вспомнив о соседях, я быстренько обмотала вокруг себя полотенце и выскочила из ванной.
На следующий день ко мне явились гостьи. Первая пришла в половине десятого утра, когда я прилегла вздремнуть. Акира мирно играл на кровати рядом, и в доме стояла тишина. Звонок в дверь напугал нас обоих. У него был противный резкий звук, потому что, как и все остальное в доме, он был дешевым и примитивным. Сначала мне показалось, что это сирена, возвещающая о землетрясении. Но потом звук повторился, и я поняла, что звонят в дверь. Я впервые услышала наш звонок. Муж всегда отпирал дверь своим ключом.
Повязав поверх пижамы фартук, чтобы создать впечатление уборки, я помчалась к двери. На пороге стояла женщина лет шестидесяти с седыми волосами давно уже немодного сиреневого оттенка. Одежда на ней была самая простая, не дешевая, но какая-то безликая. Однако ноги в практичных прогулочных сандалиях выглядели маленькими и изящными. В руке она держала небольшую коробочку, красиво завернутую в желтое фуросики[1].
– Добрый день! Извините за беспокойство. Я ваша соседка. Меня зовут Секи Асако, – с улыбкой сказала она, скользнув взглядом по коридору позади меня.
Я чуть
Фуросики – квадратный кусок ткани, традиционно используемый для заворачивания и переноски каких-либо предметов. –
