узоров в калейдоскоп. Освещение било по глазам разноцветными потоками, которые чертили замысловатые траектории по залу. На танцполе наблюдался аншлаг. И передоз. Прокуренный голос ди-джея призывал кого-то с чем-то поздравить и щедро похлопать в ладоши. Многие были рады стараться.
– Анна?
Она с трудом нащупала взглядом задавшего вопрос, высокий мужчина оказался у нее за спиной. Анна на добрую минуту отвлеклась, заметив черные татуировки, которые наползали на его шею и кисти. Наверное, под одеждой целая Третьяковка.
– Кто вы? – наконец, она очнулась и сосредоточилась на его лице.
– Я хозяин клуба, – тоном он показал, что ей следовало бы знать, кто он такой.
– Вас всех не упомнишь.
Она вернулась к его рукам. Какие-то кельтские мотивы, хотя она не знаток. Но смотрится красиво, впервые в жизни ей понравилась татуировка.
– Быть может, вы заплутали и вам вызвать такси? – хозяин чуть повысил голос, чтобы вновь привлечь ее внимание.
И спрятал руки в карманы брюк.
– Вы боитесь меня? – прямо спросила она.
– Нет, с чего бы?
– Или Марка? Его все боятся, это начинает надоедать.
– Я не боюсь Марка.
Ему пришлось не по душе даже предположение. Одни одноклеточные вокруг, и одна мозоль на всех. Чуть надави и солдатик резко выпрямляется и начинает бодро рапортовать, что он не трус.
– Тогда зачем нам такси?
Он прищурил глаза и испытывающе на нее посмотрел. Кажется, ему померещился флирт.
– Я не ввязываюсь в семейные ссоры, – он ответил улыбкой.
– Молодец, умный мальчик.
Анна отвернулась и подумала поискать другой аттракцион. Хотя не очень понимала, зачем здесь. Какой-то неясный импульс. И еще где-то очень глубоко эхом отдалась мысль, что она все-таки пьяна. Но быстро умолкла.
– Не могу сказать о вас того же, – его рука вдруг нащупала ее локоть и сжала.
– Да, я не мальчик, – кивнула Анна.
И посмотрела на его пальцы.
– Неумно было заявиться сюда.
Черт, да он котяра. Лощеный и прожженный.
– Вы меня накажете? – она повторила его вкрадчиво-игривый тон.
– А вы хотите?
– А вы можете себе это позволить?
Он рассмеялся. Она определенно забавляла его. И заставляла нервничать, все-таки он понимал возможные последствия, если позволит своему тщеславию разыграться. Чужую бабу нельзя трогать. Тем более она навеселе, завтра проспится и начнет истерить. Хотя кому она скажет? Не дура же. А с ним останется крайне приятное воспоминание. Трахнуть девку заносчивого урода, который думает, что контролирует всё и всех. Ее сейчас на многое можно раскрутить. В его умелых руках… Эти пухлые губы можно не только целовать. Этот рот, эти пальцы… Марк даже не будет знать, как многое они сделали для него. Как глубоко
