сквозь прорези бархатной маски.
– Да услышит вас Бог, – добавил С.
– Но мы забыли про золотое кольцо, которое может прояснить нам многое, – продолжал В.
– Вот оно, – сказал А.
B. взял кольцо и внимательно осмотрел его.
– Это обручальное кольцо, – сказал он, – и на нем, вероятно, выгравирован день свадьбы.
– Нет ли там имени или инициалов? – спросил С.
– Нет, есть только число: цифры видны. Прочтите.
C. рассмотрел кольцо со всех сторон.
– Тут, очевидно, нет никакой тайны, – сказал он, – легко можно прочесть: «30 января 1710».
Во время этого осмотра А. стоял несколько в стороне. В. обернулся к нему:
– Вы думаете, что это число означает день свадьбы? – спросил он.
– Да, я уверен, – отвечал А.
Он взял кольцо из рук С. и спрятал его в карман жилета.
– Что же мы теперь должны делать?
– Мы положим кости в могилу, – объяснил А., – точно так, как они лежали, и уйдем из этого дома, уничтожив все следы, чтобы ничто не могло обнаружить нашего посещения.
– О! – обрадовался С., отворяя дверь. – Сама судьба благоволит нам: пошел снег, он-то и будет нашим надежным помощником.
– Поспешим! – воскликнул А.
Через три часа после своего появления они ушли из дома, и снег, покрыв землю белой пеленой, уничтожил их следы.
Была половина второго, когда трое мужчин дошли до того места на улице Сен-Мартен, где улица Гран-Юрлер сходится с улицей Жан-Робер.
Они остановились, шепотом обменялись несколькими словами, потом В. повернул налево и исчез в направлении кладбища, а двое других повернули направо, на улицу СенДени.
А. и С. не снимали своих черных бархатных масок и, закутанные в плащи, казались черными призраками на белом снегу.
Глубокая тишина царила в этой части Парижа. А. склонился к своему спутнику.
– Ну и что? – спросил он.
– Я признаю, – отвечал С., – вы действительно мой повелитель.
– Значит, вы доверяете мне?
– Полностью, в самом широком смысле этого слова.
– Как вы думаете, могу ли я положиться на В., как на
вас?
– Вполне, хотя у него нет оснований для полного доверия вам. Но тем не менее он хочет узнать всю правду об этом деле, которое так или иначе касается его.
– Я и сам так думаю и так же, как вы, убежден, что могу вполне доверять ему, но присмотреться к нему надо.
– Я берусь за это.
Они дошли до здания Итальянского театра, который находился тогда на улице Моконсель и имел выход на улицу Монт-Оргейль. А. остановился.
– Мы здесь расстанемся? – спросил С.
– Да, – отвечал А. – Следуйте до площади Вандом; там вы знаете, что должны делать?
– Знаю. В котором часу вы придете завтра?
– Не знаю, но я приду.
