Я сплю у двери, Угрюм у окна, а так как никакие блондины, никакие голубые глаза не могут в комнату попасть иначе, как через дверь или окно… если бы они и пытались, и так как у меня и Угрюма слух тонкий, мы бы их приняли по-своему… этих посетителей! Итак, дети, шутки в сторону. Прощу вас объяснить мне все это.
Видя, что Дагобер всерьез волнуется и не желая более злоупотреблять его добротой, девушки переглянулись, и Роза, взяв в свои ручки грубую широкую руку ветерана, сказала:
– Ну, полно, перестань, не тревожься… мы сейчас расскажем тебе о посещениях нашего прекрасного Габриеля.
– Вы начинаете снова… теперь уж у него есть и имя?
– Конечно… Его зовут Габриелем.
– Не правда ли, какое хорошее имя? вот увидишь… ты не меньше нас полюбишь нашего прекрасного Габриеля.
– Полюблю ли я этого прекрасного Габриеля…[27] – отвечал солдат, покачивая головой, – полюблю ли, это будет зависеть от обстоятельств… так как прежде всего я должен знать… – Вдруг он словно что-то вспомнил. – Странно… мне припомнилось…
– Что же, Дагобер?
– А вот что… Пятнадцать лет тому назад, в последнем письме, которое ваш отец, возвращаясь из Франции, привез мне от жены, она писала, что взяла себе приемыша, покинутого ребенка с чертами херувима и по имени Габриель. Она взяла его на свое попечение несмотря на бедность и на то, что ей надо было выходить нашего Агриколя!.. И вот недавно я об этом Габриеле получил известие…
– Через кого?
– Сейчас узнаете.
– Ну, раз у тебя есть свой Габриель, то тем больше причин любить и нашего.
– Вашего… вашего… посмотрим же вашего! Я, право, как на угольях сижу…
– Ты знаешь, Дагобер, что мы с Бланш имеем привычку спать, держа друг друга за руку?
– Конечно, сколько раз я вами любовался, когда вы так спали еще в колыбели… я не мог наглядеться на вас, так вы милы!
– Ну вот, третьего дня, только что мы уснули, мы увидали…
– Так это было во сне!.. – воскликнул Дагобер. – Вы спали… значит, это был сон!..
– Конечно, во сне… Как же могло быть иначе?
– Дай же сестре досказать!
– Ну, в добрый час, – со вздохом облегчения вымолвил солдат, – в добрый час! Впрочем, я был уверен, что мне нечего беспокоиться, потому что… Ну да это все разно… Так это был сон… мне это все-таки больше нравится… Продолжай же, Роза.
– Когда мы заснули, мы увидали обе одинаковый сон.
– Обе один сон?
– Да, Дагобер. Когда мы проснулись, то рассказали друг другу, что нам приснилось.
– И сон был совершенно одинаков!
– Удивительное дело! Что же это за сон?
– Мы видели во сне, что сидим рядом, я и Бланш. Вдруг к нам подошел прекрасный ангел, в длинной белой одежде, с белокурыми волосами и голубыми глазами. У него было такое доброе, красивое лицо, что мы невольно сложили руки как бы для молитвы… Тогда
…этого прекрасного Габриеля… – Ангельский облик юноши, равно как и данное ему имя, ассоциируется с архангелом Гавриилом (фр. Габриель), основное значение которого состоит в том, чтобы быть вестником или раскрывать смысл пророческих видений, особенно в отношении прихода Мессии. В ветхозаветных текстах Гавриил – субъект видений Даниила (Книга пророка Даниила 8, 16–26; 9, 21–27). В Новом Завете он является Деве Марии, предсказывая рождение младенца Иисуса (Лука 1, 26–38).
