цепляясь лишь за тех, кого знали. Это было диким, чуждым обрядом, который не трогал Лину, пока она отдавалась радости познания нового для неё мира. Но если подумать…
Никогда не было такого, чтобы игрушка отказалась от общения с ней. Никогда не случалось так, чтобы кто-то, увидев её, развернулся и ушёл в другую сторону. Им было нечего делить, кроме хозяев. Они всегда ладили друг с другом и искренне скучали по своим друзьям, когда дети вырастали и прекращали выносить их во двор. Но ведь на одного ребёнка всегда приходилось несколько игрушек. Так почему же, если их было больше – люди, в отличие от них, вечно были разрозненны? Вечно не могли что-то поделить? Почему всё было так сложно? Неужели, наличие потребностей у живого тела могло настолько поменять условности мира, в котором приходилось жить?
Похоже, тяжёлые, спутанные мысли отразились на лице у Лины, потому что мама Жени в какой-то момент осторожно коснулась её руки, привлекая внимание. Бывшая кукла подняла на неё взгляд, чувствуя, как отчего-то горит её лицо.
– Что-то случилось? – осторожно спросила Анна, опускаясь рядом. Ответить Лине было нечего, но всё же, видимо, зря она обесценила материнское чутьё – оно всё же существовало: – С тем мальчиком. Стёпой, – уточнила мама Жени. – Вы же давно не общались, – припомнила она. Кукла попыталась откопать в памяти момент последней переписки Жени с этим Стёпой. Не смогла. – Так и не помирились?
– Нет… наверное, – Лина посмотрела вслед ссутулившемуся мальчику, который сейчас стоял у кассы с билетами и что-то покупал. Отвела взгляд прежде, чем он ощутил бы его и повернулся к ней. Она не была уверена, что вообще может рассуждать о том, что случилось между ним и её хозяйкой. Стоило ли ей лезть в жизнь Жени? Вдруг всё скоро вернётся на свои места?
– Ничего, – растолковав её неуверенность совершенно иначе, Анна потрепала Лину по плечу. – Ничего, всё наладится. Иногда на это требуется время, – кукла услышала что-то знакомое. Посмотрела на маму Жени и поняла, что это было – печаль. Её она уже слышала и знала, пусть в прошлый раз печаль была скрыта за маской секундного гнева.
Ну, уж нет. Пусть Лина не человек. Пусть ей не место здесь – но пока она не может вернуться обратно, она должна справляться с этим достойно. Достойно ли будет радоваться вместе и разбегаться, когда их настигает печаль? Лина видела, что такое семья: в фильмах, в книгах, в живой истории, разворачивающейся перед ней на протяжении стольких лет. И у неё тоже была семья – пусть и не родная в человеческом понимании. В одном сериале, который так нравился Жене, часто говорили, что семья на крови не заканчивается. Это она знала, видела на примере своих друзей, которых ей сейчас так не хватало. Пусть маленькая Аня не родная ей по крови – в конце концов, сейчас Лина находится в теле её дочери. Это значит, сейчас они близки так, как никогда раньше. Сейчас она может что-то для неё сделать.
Например,
