и Вован, забрав мою дневную выручку, закатил меня в фургон. Верёва слабо улыбнулся мне, кивнул и задумчиво приложился к пластиковой бутылке с водой. Похоже, для него, тоже, сегодняшний день не прошёл даром. Вон, какой загруженный.
– Позже поговорим, – тихо произнёс он, видя, что я пытаюсь ему что-то сказать.
Вообще-то, он прав. Сейчас, не время для таких разговоров. Лишние уши в виде нескольких наших «коллег», которых забрали с точки раньше меня, не способствовали доверительной беседе. Тут можно, только, о всякой ерунде трепаться. Это, потом, когда, после ужина все разбиваются на группы по интересам и, под бутылку пойла, которое по недоразумению водкой называют, начинают разговаривать за жизнь, тихая беседа двух калек не вызовет подозрений. А поговорить, не терпелось. Еле дождался, когда закончился ужин. Баланда в горло не лезла, чай показался особенно безвкусным, а подсохший хлеб горчил и царапал дёсна. Наконец, когда Зубило, раздав бутылки, удалился вместе с Гробиком, мы налили себе и посмотрели друг другу в глаза.
– Приходили ночью? – спросил меня Верёва.
– Приходили.
– Кто?
– Грешник. А, к тебе – Зураб?
– Да. И, что думаешь?
– Странно всё это.
– Что именно?
– Зураб на своих ногах приходил?
– Да. На чьих же, ещё?
– Он же ниже пояса ничего не чувствовал! Грешник, тоже, здоровый и бодрый. Где же такие чудо-доктора водятся? И, на чьи деньги они лечат? Потом, Грешник сказал, что надо будет воевать. Это, конечно, не проблема, но, на что мы годны? Ты – однорукий, я – безногий.
– Ну, их же, вылечили.
– А тебе, типа, новую руку пришьют? И мне ноги новые? Будут лучше прежних? Ты, сам-то, веришь в это?
– Такого не бывает.
– Зачем, ему, тогда, такие солдаты?
– Так, что? Отказываемся?
– Не знаю, как ты, а я соглашусь.
– Не понял. Ты же сказал, что странно всё.
– Странно, но, думаю, хуже не будет. Сегодня я на себя, как со стороны посмотрел, и понял, что скатился на самое дно. Стыдно стало, хоть стреляйся.
– Я тоже так думаю. Значит, соглашаемся?
– Соглашаемся.
Не зря говорят, что хуже всего ждать и догонять. Все давно уснули, а я весь извертелся, дожидаясь свечения в углу. То и дело закрадывалась предательская мыслишка, что Грешник не придёт и всё напрасно. Даже, обидно было. Как ни странно, последние сомнения уже улетучились, и мне не терпелось встретиться с неизвестным, может и пугающим, но новым отрезком своей жизни. Может, он и будет коротким, как пламя зажжённой спички, но, надеюсь, что это будет что-то новое, не такое постыдное, как сейчас. И, тем не менее, угол осветился неожиданно, когда я отвлёкся на какой-то звук за окном. Грешник проявился, вышел в комнату и подошёл ко мне. На этот раз присаживаться он не стал, а, просто
