style="font-size:15px;"> – Сдохнуть хочу, – отрывистый вдох, – отравиться всем этим дерьмом. Просто этой ебаной водкой захлебнуться, – глотает с горла, – и не чувствовать больше нихрена.
Молчу, давая выговориться. Понимаю, что ему это жизненно необходимо.
– Про Скотта слышал уже, наверное? Хотя, конечно… Об этом только ленивый не говорит, – снова смешок. Глоток. Вдох. – Но уже даже на этой похуй.
– А на что нет?
– Знаешь, что я сделал? Скучно мне, блять, стало.
– Только не говори, что…
– Ты все правильно понимаешь, мужик.
– На нее?
Чувствую, как внутри пожар разгорается. Секунда, и уже полыхает. Языки пламени жгут все, до чего достают за грудиной. Тернер ещё больше мрачнеет, ловя мой взгляд, и уводит свой. Не вывозит.
– На нее.
Не выдерживаю и добавляю по его второй скуле, оставляя красный след от кулака. Ярость бурлит, словно кипящее на максималках варево, вспенивая самые далёкие закрома души.
– Сука, ну почему на нее? Почему, блять? Почему?
– Я и сам знаю, какое дерьмо, поэтому если собираешься подливать масла в и так распаленную до предела топку, то просто свали. Уходи, Мэтью.
Поднимается и отворачивается. Снова прикладывается к горлышку бутылки, делая смачные глотки. За доли секунды оказываюсь рядом и забираю пойло, заставляя обернуться.
– Рассказывай.
– Что?
– Все.
И Тернер говорит. С самого начала выдает правду без каких-либо прикрас. Топит себя с головой, не пытаясь выплыть. Переводит дыхание, когда выдает про первое понимание о чувствах, задушенно хрипит, когда возвращается в ту агонию, которая метала его из стороны в сторону при попытке рассказать правду. Откровенно морально умирает, когда обнажает кровоточащую дыру вместо сердца, снова проживая то, как уничтожило Диану у него на глазах.
Честно, охренел. Натурально вырывает осознание, что Тернер действительно любит. На разрыв. На полную отдачу. На взрыв сердца по полной.
– Я каждый раз вижу ее глаза, когда закрываю свои. Как она смотрела, Мэт… Боже… Когда-то рассматривала так, будто я – долбаный центр ее мира. Ее! Абсолютно нормального, ставшего спокойным мира! Она меня собой лечила, а выглядело наоборот. И когда все это дерьмо полилось на ее хрупкие плечи, глаза ее просто сожгли. Уничтожили нахуй. Поломали все, что склеилось за дни с ней. Мне кажется, что этот момент безоговорочной и беспощадной потери отпечатался, – руку к груди притискивает и стучит ладонью по коже.
– Правда так размотало?
Неосознанно улыбаюсь, хоть и нихуя не весело. Выть хочется вместе с ним, потому что мои старые раны никак не затянутся. Но само словосочетание "Джеймс Тернер любит" что-то на грани фантастики.
– Размотало. До трясучки. До ебаного землетрясения в 10 баллов.
Молчим. Перевариваем. Тащим эмоции друг
