и снова остановился, ожидая приказов.
– Топай, давай. Оба топайте.
Они пошли. Приземистый семенил, порой оглядываясь на нас. Высокий никак не мог избавиться от скованности мышц, отчего больше походил на грубо собранный механизм.
А во мне разгорался давно позабытый азарт. Чувство собственного превосходства над более сильным противником. И что-то подсказывало, что дядь Саша порадовался бы за меня, узнай он, что этот огонь не потух, а лишь чуть убавил пламя.
Жутко хотелось так и дойти до окраины села, понукая поверженного противника, как покорную лошадку. Но тут же здравомыслие возвращало меня к лагерю, который останется под присмотром трижды обосравшегося Мишки, засевшего в кустах до первой побудки.
Потому, чувствуя какую-то слишком уж ненормальную ответственность за спящий недалеко отряд, я все же приказала:
–Тпру, лошадка, стой.
Высокий тут же застыл, практически окаменев от близости все еще холодного и острого металла у самого его кадыка. Удивительно, что при стольких годах мирной жизни, моя рука до сих пор сохраняла твердость в подобных делах.
Я ловко соскочила с мужика, нож аккуратно скользнул по его правому плечу, чувствительно пробежался по спине и остановился чуть ниже лопаток:
– Теперь слушай инструкции и запоминай.
Ощутив, что клинок упирается ему в позвоночник и отлично натягивает полотно плотной куртки, высокий послушно кивнул, даже не думая хамить или угрожать. А заодно забыв, что сама я дышу ему в шестой позвонок.
– Сейчас берешь своего друга в охапку и быстрыми шажками топаешь в сторону родного дома. И забываешь про все, что приключилось этой ночью.
– А ружья? – тихо подал голос приземистый, слушая мой инструктаж.
– Ты уверен, что хочешь вернуться туда ради двух пороховых трубок? – угрожающе поинтересовалась я.
– Они хорошие, – пролепетал тот.
– Он у тебя вообще как? С головой дружит? – уточнила я у высокого. – Оружие дороже жопы?
– Фанька, не беси, – грозно прошипел пленник.
– Но она сама сказала.
– Я слышал, что она сказала. Это ж баба, потом взяла и передумала.
– Короче, – оборвала я спор. – Меня не волнует ценность ваших ружей и не волнует ваша личная безопасность. Хотите рискнуть и вернуться за своим добром? Вперед, приходите послезавтра. Может, повезет и все будет на месте.
– А завтра?
– А завтра кто-нибудь обязательно пальнет по вам. Или хотите при дневном свете со мной еще раз встретиться?
Высокий тут же резко напрягся и отрицательно покачал головой.
– Вот и молодцы. Хорошее решение, – я убрала нож от его спины и скомандовала. – Дорогу знаете, до дому доберетесь. Пошли уже. И не оглядывайтесь. А если кому расскажете о том, что здесь произошло – найду и прирежу вашими же ножами.
Охотники понимающе кивнули и торопливо зашагали прочь, даже не оглянувшись на прощание. Хоть
