и нередко обитает в полях вместе с ними, хотя владеет чертогами и домами немыслимой для человеческого сердца красоты.
– Есть ли у вашего Короля враги, которых он мог бы опасаться? – спросил Морской Орел.
– Откуда им взяться? – ответила дева. – Даже если случай вынесет на берег этой земли желающих сразиться с ним, битвенный гнев разом оставит воителей, как только блаженство Роскошной и Манящей Равнины проникнет в их души… они не захотят ничего другого, кроме как оставаться здесь и быть счастливыми. Но все же скажу: появись у него враги, Король сокрушил бы их с меньшим трудом, чем требуется мне, чтобы растоптать маргаритку.
Они шли, и теперь им попадались многие люди, игравшие и резвившиеся в полях; и не было среди них старца, израненного или увечного, грустного или слабого телом. Некоторые из них окружили пришельцев, удивляясь Холблиту, несшему длинное копье и остававшегося в сверкающем шлеме и темно-серой кольчуге, но вопросов не задавали, ибо все понимали, что перед ними новички, еще не познавшие блаженств Роскошной и Манящей Равнины. Так они шли без помехи меж прекрасных людей, и Холблит подумал о том, сколь радостной будет подобная дружба и как возвысится его сердце от одного их вида, если только нареченная окажется с ним рядом.
Так пришли они к шатру Короля, стоявшему на излучине у подножья холма – на лугу, с трех сторон окруженном лесом. Холблиту показалось, что он не видел более прекрасной палатки, ибо покрывавшие ее полотна были расшиты сказами и цветами, низ же шатра украшали золото, жемчуг и самоцветы.
Прямо в двери – в кресле слоновой кости восседал Король этих земель – в золотом облаченьи, препоясанный украшенной самоцветами цепью, с короной на голове и мечом у пояса. Ибо настал час, когда он выслушивал все, что могли сказать ему люди, и потому сидел в двери шатра, и народ стоял перед ним, сидел и лежал на траве; и вот то один, то другой подходил к Королю и обращался к нему со словом.
Лицо его светилось, словно звезда; необычайно красивым он был и добрым, как майский вечер в полном блаженства садах, когда аромат шиповника наполняет воздух. Отвечал он голосом столь благозвучным, что всякое сердце устремлялось к нему, и никто не смел противоречить.
Но едва Холблит взглянул на него, он сразу же понял, что перед ним именно тот, чье резное изображение украшало Чертог Опустошителей; сердце Холблита заколотилось, и он постарался сдержать чувства.
– Выше голову, о Сын Ворона, укрепись сердцем: никто, ни человек, ни бог не обманут тебя. Ибо разве может перемениться сердце, заставившее тебя отправиться в дом, куда положено тебе приходить за женщиной и тем счастьем, которое она приносит; и присягнуть в любви и верности той, что любит тебя больше всех и ждет тебя – день за днем, час за часом, – потому что велика любовь, возникшая между вами.
Они приблизились к шатру, и люди вокруг расступились, как перед прибывшими издалека и имеющими много дел; и вот никто уже не стоял между ними и ликом Короля. Но тот улыбнулся,
