леса, я старался не думать.
– Разве мы не можем его объехать? – Дайске с сомнением смотрел на мрачные заросли, среди которых мелькали жутковатые тени.
– Ну… это еще сутки пути. – Ясуо вдруг посмотрел на небо. – А у нас их нет…
– Что ты имеешь ввиду? – Я нахмурился.
Наш проводник впервые выглядел таким напуганным.
– Видите, какое солнце? Это очень-очень плохо. – Он вцепился в плечи Дайске. – Кровавый закат… ОНИ скоро выйдут на охоту… Нужно ехать через лес!
Я тоже посмотрел на солнце. Оно неумолимо клонилось к горизонту, окрашиваясь в непривычный багровый цвет. По небу словно разливались ручьи крови, и пылающее солнце тонуло в них. Я впервые видел подобное.
– Ты всерьез хочешь сунуться ТУДА?! – Дайске с отвращением смотрел на лес.
– Посмотри на небо! – Ясуо побледнел, с ужасом глядя на солнце. – Кровавый закат – время черных монахов. Они уже восстали! Без защиты крепости мы – трупы. Наверняка они уже знают о нас… Самый короткий путь – через лес!
Дайске прямо посмотрел на меня:
– Я не пущу вас туда. Это же самоубийство!
– Самоубийство – оставаться тут! Скоро опустится туман, а с ним придут и монахи. Они обглодают нас до косточек.
– Довольно! – Я строго посмотрел на обоих. – Едем через лес.
Ясуо закивал, с шумом втянул в себя воздух и пробормотал:
– Господин лекарь говорит, когда чего-то боишься, нужно просто пойти и сделать это. Просто пойти и сделать…
Я уже ненавидел этого лекаря. За время нашего пути Ясуо говорил о нем столько, что складывалось впечатление, будто он единственный, кто живет в крепости. Лекарь то, лекарь это – похоже, крестьянин его боготворил.
Ясуо мешком спрыгнул с коня:
– Идемте. Я проведу вас. – Побледнев еще больше, он вцепился в лямки корзины, висящей за спиной, и шагнул в чащу.
Дайске наклонился ко мне и прошептал:
– А что если он заведет нас прямо к ним?
Я вздернул бровь:
– Ты же не веришь в их существование.
Дайске ни капли не смутился:
– Зато я верю во всяких пройдох. Мы же не знаем, куда он нас ведет!
– Он мог убить нас уже тысячу раз. К чему такие сложности? Хватит терять время.
Я послал коня в лес.
Мы словно шагнули в иной мир. Я никогда еще не видел таких мест. И скорчившиеся деревья оказались самым безобидным, что мы тут увидели.
Искореженные неизвестной хворью ветки тянулись к самой земле под тяжестью голубоватого мха. В лесном сумраке он казался истлевшими лохмотьями. Почти на каждом дереве зияли черные дупла. Они напоминали раззявленные в безмолвном крике рты.
Почему-то шепотом я спросил у Ясуо, шагающего впереди:
– Почему у всех деревьев есть дупла? – Мне это казалось очень странным. Хотя, может, их специально выдолбили.
