правду сказали, что ты самый богатый меняла в городе?
Казалось, предположение Баруха начало осуществляться. От страха у Соломона отнялся язык, и он бестолково забормотал:
– Я, да… Я, нет…
– Так, вижу деньги у тебя и вправду есть…
Незнакомец вдруг приветливо улыбнулся и, видимо давая Баруху время опомниться, не взялся за рукоять, а сунул руку под одежду. Пока он там что-то выискивал, Соломон помалу пришёл в себя и, сообразив, что пока никто ни убивать ни грабить его не собирается, дрожащим голосом спросил:
– Простите, мне кажется, вы что-то хотели?..
– Так. Хотел.
Незнакомец подошёл ближе и неожиданно выложил на стол пурпурный камень, который сразу заиграл искристыми отблесками. Какое-то время Соломон зачарованно следил за игрой света на гранях, потом осторожно протянул руку и, поднеся камень почти к самому носу, принялся его внимательно рассматривать. Больше того, Барух достал из стоявшего на столе ящичка линзу и начал скрупулёзно изучать через увеличительное стекло каждую грань.
Окончательно убедившись, что держит в руке немалую ценность, Соломон подозрительно покосился на необычного посетителя и в конце концов отважился спросить:
– А вы… ваша честь, кто?
– Я?.. – Человек гордо усмехнулся. – Я шляхтич Франтишек Гайда. А тот камень, моя военная добыча.
Услыхав чешское имя и намёк на боевые стычки, Барух снова перепугался, однако на этот раз жадность победила, и он, как бы между прочим, поинтересовался:
– А что пан шляхтич хочет?
– Думаю, любой меняла хотел бы заиметь такой камешек, – усмехнулся Гайда и демонстративно взялся за рукоять.
Вот теперь всё встало на свои места и, ощутив некую уверенность, Соломон Барух скептически поджал губы.
– Ну что сказать пану… Вообще-то я мог бы его приобрести… Только вот цена… Кстати, а сколько пан за него хочет?
– Много хочу, – решительно заявил Гайда.
– Ну много, так много… – с самым безразличным видом согласился Соломон и начал доставать из стоявшего рядом со стулом сундучка большие серебряные талеры.
Искоса наблюдая за поведением шляхтича, Соломон выложил на стол десятка три монет, но потом, заметив насмешливую ухмылку шляхтича, добавил ещё пяток и нарочито вздохнул.
– Э, нет, – фыркнул шляхтич, и в его голосе прозвучала насмешка. – Я человек слабый. Мне цену украшения в талерах не поднять. Они, сам видишь, серебряные, тяжёлые…
– Но это хорошая цена! – честно округлил глаза Соломон.
– Ну ты… Меняла паршивый! – неожиданно грозно рявкнул на Баруха Гайда. – Ты из меня дурака не делай. Камень этот украшал тюрбан самого турецкого паши, которого я зарубил в честном поединке! И это, можешь мне поверить, было главным украшением его
