в пятницу вечером или в субботу. Я передал сообщение через его девушку.
– Как она выглядела?
– Худая. Брюнетка. Довольно высокая.
– Это Элиз. Хорошо. Она передаст сообщение.
– Я сделал вид, что мне нужен свидетель для характеристики. Не хотел, чтобы он подумал, что ты предположил, будто он мог взять твой пистолет и воспользоваться им для ограбления.
Том кивнул.
– Да, он точно не перезвонит, если будет думать, что его подозревают.
Джек посчитал, что «подозревают» слишком сильно сказано, но пока сойдет. «Объект оперативного интереса» было бы точнее.
– Я собираюсь подать на снижение залога. Посмотрим, как пойдет.
– Ладно, но все равно сомневаюсь, что смогу его заплатить. У меня мало денег.
– Думаю, у меня получится уговорить судью Шелтон на что-нибудь, что ты сможешь себе позволить. Но если сбежишь, я самолично тебя выслежу.
– Да не сбегу я. Это глупо. Ни разу еще не слышал, чтобы кто-то умудрился сбежать и не попасться. Поручители такого не любят, им дешевле вернуть тебя, и они могут сделать это весьма болезненно. Они чертовски хороши в выслеживании людей.
– Может, мне нанять одного из них, чтобы отыскать брата, – пошутил Джек.
– Ты не знаешь, где он?
– Нет. Я не видел его с тех пор, как он записался в морскую пехоту. Знаю только, что его отправили во Вьетнам. Я даже не в курсе, вернулся ли он живым.
– О, он жив. По крайней мере был три года назад.
Джек потрясенно уставился на Тома.
– Откуда ты знаешь?
– Сидели вместе. В смысле, мы не тусовались. Я почти не знал его, когда он жил здесь, но он был в тюрьме. Сидел за кражу со взломом и хранение наркотиков.
Джек с трудом осознал неожиданную новость.
– В какой тюрьме?
– В Рейфорде, – сказал Том название самой печально известной тюрьмы Флориды.
– Когда это было?
– В восемьдесят девятом. Я был там, когда казнили Банди.
Том сказал это с гордостью, как будто это какое-то достижение или минута славы.
Джек записал. Он свяжется с тюремным архивом, а также поищет судебные протоколы за время, предшествующее казни Банди.
– Ты знаешь, где он совершил кражу со взломом?
– Не-а. Мы никогда не говорили так долго. Самый длинный наш разговор длился всего несколько минут. Ну, знаешь, кто за что сел, такое.
– Что еще ты можешь мне рассказать?
– Он сильно хромал. Я спросил, почему, а он ответил только: «Вьетнам». Больше он ничего не рассказывал, но, полагаю, его там ранили.
Джек не знал, что сказать. Казалось странным, что он защищает человека, который видел Рика каких-то три года назад.
– Он вышел, пока ты был там?
– Не, но должен был выйти вскоре после меня. Это все, что я знаю.
Мгновение Джек таращился на Тома Гордона, лишившись дара речи. Собравшись
