жизнью: поставили рядом с ней приемник, а напротив ее кровати – телевизор, и пока у нее еще действовала правая рука, она могла сама переключать каналы. На заводе мне сделали специальную подставку, на которую она клала книги. А вот потом… – Она даже закрыла глаза.
– Потом произошло то, о чем вас предупреждал профессор, – тихо сказала я.
– Да, – кивнула Людмила Алексеевна. – Тут уж Ане совсем тяжко пришлось. Счастье великое, что речь у мамы сохранилась, хоть и невнятная. Но это продолжалось всего год, а что это такое по сравнению с предыдущими семью? – горько усмехнулась она. – И знаете, мама ведь умерла за неделю до того, как мне уходить на пенсию!
– И Анна устроилась в Центр социального обслуживания населения, – продолжила я.
– А куда ей еще было идти? Диплом ее давно уже ничего не стоил – она же ни дня не проработала по специальности, – пожала плечами женщина. – А я сама устроилась вахтером: сутки через трое – чего мне, я подумала, дома-то сидеть?
– Потом Анна познакомилась с Василием Васильевичем и наставила его на путь истинный, – улыбнулась я.
– Ой, Таня, и не говорите! – сокрушенно покачала головой Людмила Алексеевна. – Мне Аня в тот вечер все рассказала, и я тут же подумала, что больше ей в центре не работать! Стала утешать ее, говорить, что она себе обязательно другую работу найдет, лучше прежней, там, глядишь, и мужчины холостые или разведенные будут, вот она свою жизнь и устроит. А она только отмахнулась – кому, мол, я нужна!
– Так, с этим мы разобрались, – сказала я, резко переводя разговор на другую тему, чтобы отвлечь собеседницу от грустных мыслей. – А теперь скажите мне, не мог ли кто-нибудь из подружек Анны или приятельниц, ну там знакомых всяких завидовать ей в чем-то и постараться сорвать ее свадьбу?
– Не думаю, – покачала головой Людмила Алексеевна. – Она же в основном со своими одноклассницами общалась, а никто у них, насколько я знаю по ее рассказам, на Виктора не зарился – у всех свои пары были, хотя он красивый был парень, высокий такой, статный.
– А в университете?
– Так там если он и появлялся, то всего несколько раз и уже после того, как они заявление подали. Мы с мамой посоветовали ей не знакомить его с однокурсницами – так как-то спокойней, ведь действительно кто-нибудь мог бы попытаться его отбить – Анечка же в женских хитростях мало что понимает. Вот она его на университетские вечера и не приглашала.
– А она сама в его мединститут ходила? – быстро спросила я.
– Да. Они такой красивой парой были! – вздохнула женщина.
– А как звали того его друга, который сын профессора? Как я поняла, это был его очень близкий друг? – поинтересовалась я.
– Звали Николаем, а фамилию не знаю, – развела руками она.
– Ничего, я это сама выясню, – пообещала я. – Итак, с работой разобрались, с друзьями-подругами тоже, остаются у нас соседи. Кто из них мог ненавидеть вас настолько, чтобы
