style="font-size:15px;"> Строй разваливается, кто-то идёт к курилке. Я не курю и собираюсь идти в роту, но вижу одиноко идущую шатающуюся фигуру Семёнова вдалеке.
Поднимаюсь на этаж, вглядываюсь в лица ребят моего прызыва, вспоминая, кому на вчера отдавал напрокат иголку.
–N-ов, выручай! – подлетает ко мне Точилкин. -Денег надо.
–У меня нет, сколько надо?
–Чем больше, тем лучше. – морщит подбородок он так, будто собирается зарыдать. -Мне сказали платить им или меня узкоглазые выебут.
–Да не выебут. Пугают просто. – пытаюсь я подбодрить товарища.
–Могут. В соседней роте уже опускали пацана так. Он в дурку съехал в итоге. Эти тоже могут…
У меня идёт мороз по коже.
–Правда нету? – смотрит Точилкин на меня глазами, полными мольбы.
–Правда. Я с таких ебеней приехал сюда, что мне письма даже не доходят, а про деньги вообще можно не мечтать.
Точилкин оглядывается по сторонам, перестав меня слушать, затем, увидев, Сорокина, несётся к нему.
Смотрю ему вслед и думаю, – как хорошо, что у меня пока получается оставаться здесь незаметным.
Надолго ли?
Ночью чёрные подрались с «восточными».
Я лишь видел в темноте, как Фахылов – мощный башкир-боксер, лихо влетел в потасовку и молниеносным ударом отправил Исламова в нокаут.
Отвернулся на другой бок, стараясь подавить себе ужас от мысли-куда я попал?
После этой драки давление на нас обострилось. Бить стали чаще и все подряд.
–Пацаны, есть пятьсот рублей? – с полными отчаянья глазами спрашивает Дайнеко нас, когда мы сидим в кубрике после утренней уборки.
–Ну ты даёшь Дайнек. – лыбится Сорока. -Конечно, есть.
–Бля, пацаны, я серьезно! – почти плачет он. -Они поклялись меня опустить, если денег не найду.
–Кто? – спрашивает Тимоха, что держал свежую подшиву для воротника в руках.
–Какая разница кто его ебать будет, подумаешь наложницей в гареме больше. -криво ржёт Сорока и Чернобродский его поддерживает.
Дайнеко-высокий и самый старший из нас, ему двадцать пять лет. За плечами у него институт, год работы, жена и сын. Парень, почти мужчина, смотрит на нас девятнадцатилетних щенков глазами, полными отчаянья и безысходности.
Я виновато пожимаю плечами.
–Правда нет, дал бы, была бы хоть копейка. – говорю я.
–Они же это сделают…-тихо сказал Дайнеко Сорокину и Чернобродскому, что продолжали злобно глумиться, отпуская шутки на тему сексуального рабства.
–Суки вы… – шипит он. -Вас они тоже рано или поздно нагнут!
–Вот и полезло говно.-прокомментировал Тимоха. -Вот потому я не впрягаюсь никогда.
–Тебя разъебать?!! – выходит из себя Дайнеко и напирает на сидящего Тимоху с безумными глазами.
–Стой, тормози! – влезаю я у него на пути. -Ты лучше свой пыл оставь на чертей этих. Надо нам не ржать друг над другом, а объединиться. Попробовать отмахаться как-то…
–Ага.
