Извините, я не хотела ничего плохого сказать про синьору Чиару, я в общем произнесла про маму, без смысла…
На лице Лючии появилось невыносимое выражение, и женщина промолвила:
– Будь моя воля, девочка, за такую наглость я бы тебя сегодня же выгнала. Что ты о себе возомнила, шутить над болезнью хозяйки? Да ты змея, которую моя дочь пригрела на своей доброй груди! Что касается моих внуков – напоминаю: ты здесь, чтобы менять грязные подгузники, вытирать с подбородка кашу и сотню раз в день заводить юлу. Роберт в твоих услугах не нуждается. Думаешь, я не вижу, как ты перед ним вертишь хвостом? И я поговорю с зятем, когда он вернётся. Не буду разбивать сердце Чиаре – это ухудшит её состояние. Бедная моя девочка… Да я сама буду воспитывать внуков, ты нам не нужна, лишние расходы. Решено, обсужу с Джорджио сегодня же вечером. Ты свободна, можешь идти. Чиаре ни слова – не смей её беспокоить. Она, как ты не постеснялась заметить, несамостоятельна и решения не принимает.
Элис не ожидала такого монолога и постаралась справиться с эмоциями, всё-таки пожилой и больной человек. Роби уже порассказывал ей, что за птица его бабушка, и Чиара предупреждала не обращать внимания на её выходки. Но Элис была не из тех, кто позволяет обижать невиновных, а серьёзной вины за собой она не чувствовала.
– Вы просто одинокая и жаждущая власти над всеми старуха, сердитесь, что не можете держать всё под контролем! – выпалила девочка и удалилась, высоко вскинув задрожавший подбородок.
***⠀
– Это было очень жестоко! – возмущался Роберто. Он оторвал взгляд от монитора и даже развернулся на крутящемся кресле спиной к столу. – Я сейчас же пойду и поговорю с ней.
– Нет, пожалуйста, не делай этого. Оставь всё как есть, я не хочу, чтобы кто-то решил, будто я жалуюсь! Мне лишь очень жаль покидать этот дом… Вас… Чезаре и тебя… Малыш такой сладкий, я его полюбила! – Элис стояла в углу комнаты, вжимаясь в стену и обнимая саму себя руками, словно защищаясь от невидимого врага. Она показалась Роберто такой хрупкой. Не осталась и следа от шкодливой задиры, которой она выставляла себя весь месяц. Обычно ему хотелось поддеть её и услышать язвительную колкость в ответ, но сегодня, поддавшись непонятному порыву, парень вскочил на ноги, в момент оказался рядом с девушкой и вдруг обнял её, прижав к груди. Вернее сказать, к животу, так как она была значительно ниже Роби.
Когда его руки сомкнулись, он почувствовал, что простоял бы так вечно, обнимая эту плачущую девушку. Раньше он никогда её не трогал, это казалось лишним. Элис была тёплой, мягкой и оттого невероятно волнующей. Она не старалась отстраниться, а просто изливала свою обиду в большую сильную жилетку. Парню вдруг захотелось защитить эту девушку от всего мира. Никто не имел права обидеть её.
– Если меня выгонят, я не смогу помогать папе, они разочаруются во мне. Придётся снова просить денег на каждый автобусный билет. Рестораны закрыты, даже официанткой или посудомойкой не могу устроиться!
– Ты останешься. Я так решил, я этого хочу. Я обо всём позабочусь, —произнеся эти
