– только волосы покрасил. Вместо коричневых кудрей по его вытянутой голове теперь скатывались на сторону белые пряди. Его длинная фигура, согнутая буквой «Г», как бы вырастала из церковной стены и больше всего напоминала вывернутый готический контрфорс, случайно затесавшийся в московскую параславянскую реальность. Арт и в манерах напоминал иностранца: все время улыбался и пытался похлопать собеседника по плечу.
Мишка с неудовольствием отметила, что Арт не один. Рядом с ним стояла миниатюрная девушка в черном, коротком даже по летним стандартам платьице. Она курила что-то тонкое и косилась в сторону. Если бы не возраст девушки, которая вряд ли могла быть младше Мишки, они бы напоминали отца и дочь, потому что Арт явно говорил что-то наставительное. Он не смотрел на свою собеседницу и даже не поворачивал к ней головы. Девушка несколько раз кивнула, потом покачала головой.
– Арт? – окликнула художника Мишка.
– Мишка! – Арт оторвался от стены и направился к ней. Его спутница так и осталась стоять, не поднимая головы.
«Это кто?» – хотела спросить Мишка, но Арт ее опередил.
– Это Котя, подруга Кати, – сказал он, кивая на девушку.
– Удобно, – пробормотала Мишка.
– Она случайно тут проходила, и я ее заметил, – сказал Арт.
Мишка покосилась на художника и сжала губы, чтобы он не думал, что она хотя бы на секунду ему поверила. Арт всегда отличался большой наглостью, но Мишке не всегда было понятно, для кого он так выделывается.
– Привет, – Мишка протянула девушке руку. Та ничего не ответила и испуганно посмотрела на Арта.
– Котя, скажи «привет», – попросил Арт.
– Привет, – сказала Котя и тут уже посмотрела на Мишку. – И я не Котя, я Даша.
– Котя-Котя, – задумчиво сказал Арт и вдруг резко добавил: – А я пойду, приятно было повидаться.
– Куда? – спросила Мишка.
Арт качнулся в сторону светофора, но, видимо, заметив, что красный отсчет только начался, решил, что может еще на секунду задержаться.
– Мне нужно на встречу с коллегами по цеху.
– А кто собирался со мной поговорить? – спросила Мишка.
– Котя. А я пойду. – Арт снова качнулся, но уже не стал останавливаться и так и пошел к переходу, меряя плитку журавлиными ногами.
– Эй, – позвала Мишка, но Арт только ускорил шаг. Гнаться за ним у Мишки не было никакого желания, тем более что Котя-Даша вдруг быстро заговорила:
– Я ее не убивала, честное слово. Я ее даже не видела в этот день…
– Что, простите? – переспросила Мишка. Бабушка Екатерина всегда начинала говорить медленно и подчеркнуто вежливо, когда жизнь внезапно подкидывала ей подвыпившего полицейского или взбунтовавшегося сына. Это, как и многие другие бабушкины свойства, Мишка впитала с раннего детства.
– Вы ей скажите, что я этого не делала.
