но она объясняла очень важные вещи – своим детям, да и мне тоже. Светские люди никогда ничему меня не научили.
– Ты очень нетерпим…
– Да, это правда – я нетерпим! Терпимость мне не нравится! Нет у меня этой легкости, как у твоих друзей, чтобы ко всему на свете относиться как к игре.
– Ты становишься в некотором смысле неприятным…
– Да, я неприятен, это правда! Приятные люди, как этот индюк с эспаньолкой, которые отпускают парочку поверхностных комментариев и считают себя после этого очень умными, выводят меня из себя.
– Тебя все на свете выводит из себя…
– Могла бы выделить этот вечер для нас одних.
– А ты не проявил деликатности и не спросил, занят ли у меня этот вечер или свободен.
– Но ведь я специально приехал из Парижа! Семьсот километров пути, чтобы увидеть тебя.
– Мне очень жаль, что ты проехал столько километров, но вот только я тебя об этом не просила.
Хуже всего то, что Луиза даже не злится, произнося эти слова, как будто в глубине души ей абсолютно все равно, что он сделает или не будет делать. И это раздражает его еще сильнее.
– Полагаю, нам нужно поговорить, не так ли? Ты и я помолвлены или ты уже об этом позабыла среди такого количества званых вечеров для министров?
– Так ты проехал столько километров исключительно для того, чтобы упрекать меня?
И она вновь поднимает на него глаза, эти пронзительные волшебные глаза. И он опускает голову, как делают дети, когда им за что-то выговаривают. Он понимает, что оплошал, дал маху еще раз. Ярость улетучивается, и он весь сдувается, как проколотый воздушный шарик.
– Лулу, прости меня, пожалуйста. Я самый смешной клоун на свете! Мне жаль, так жаль, очень. Я вовсе не хотел показаться дерзким, просто эти месяцы вдали от тебя были сплошным страданием.
Теперь она смотрит на него, и в первый раз за все время их знакомства он видит ее по-настоящему серьезной.
– Ты ничего не знаешь о моем страдании.
– Лулу…
– Наши отношения больше не могут продолжаться.
– Но почему?
– Для тебя никогда не будет ничего совершенного, если оно не точно такое, каким ты его задумал.
– Я изменюсь! Клянусь тебе! Мне будет нравиться все, я буду обожать всех твоих друзей! Я полюблю Пиранделло!
– Этого не может быть.
– Почему? Я же люблю тебя, люблю безумно!
– Это не так.
– Как ты можешь так говорить! Самая последняя клеточка моего тела – и та влюблена в тебя!
– Нет, Тони, ты не влюблен в меня. Ты влюблен в Лулу, которую ты создал в своем воображении. Несколько минут назад, когда я сидела в гостиной, разговаривая с гостями, и не обращала на тебя внимания, я заметила, что ты смотришь на меня с гневом. В тот момент я не была такой, какой бы ты хотел меня видеть. Но ведь я и такой бываю: мне нравится иметь друзей, которые меня развлекают,
