следствия пандемии оказались куда губительнее, чем большинство из нас поначалу предполагали. Например, с апреля по июнь 2020 года США пережили самый резкий спад производства со времен Второй мировой войны. Великобритания потеряла почти 18 лет экономического роста всего за несколько месяцев[1].
В основе этого экономического коллапса лежит рынок труда. Ситуация на нем была довольно шаткой еще до начала пандемии: во многих частях мира отмечались стагнация зарплат, нарушение прав трудящихся, очаги безработицы и сокращение рабочей силы. COVID-19 подорвал рынок труда окончательно – в сильно пострадавших от вируса странах, например США и Великобритании, безработица достигла беспрецедентных масштабов. Другими словами, с течением пандемии мы неожиданно оказались втянуты в мир с гораздо меньшим количеством работы – не потому, что ее автоматизировали, а потому, что меры, которые мы были вынуждены принять в ответ на вирус (закрытие границ, социальное дистанцирование, самоизоляция и т. д.), полностью уничтожили спрос на многие профессии.
В описанные в этой книге вызовы встали перед нами раньше, чем прогнозировалось. Эндрю Ян, кандидат в президенты США на выборах 2020 года, сосредоточившийся на угрозе увольнений по сокращению хорошо сформулировал суть проблемы: «Судя по всему, мне надо было говорить о пандемии, а не об автоматизации», – написал он в твиттере[2]. Вот только угроза технологической безработицы никуда не делась – напротив, есть основания полагать, что она даже возросла. Но пандемия подарила нам устрашающий трейлер того, как может выглядеть это будущее, и некоторое представление о бесконечном количестве проблем, с которыми нам придется столкнуться, когда оно наступит.
Как мы увидим в этой книге, основная трудность, лежащая впереди, – это трудность распределения. Технический прогресс может сделать нас коллективно более процветающими, чем когда-либо прежде, но как мы можем разделить это процветание, когда наш традиционный способ делать это – платить зарплату за работу, которую делают люди, – менее эффективен, чем в прошлом? И это, конечно, именно та экономическая проблема, которая доминировала в 2020 году. В одночасье огромное количество рабочих по всему миру, проснувшись, внезапно обнаружили себя без работы и дохода[3].
Что же делать? На мой взгляд, в такой момент государство должно брать на себя гораздо бо́льшую роль в распределении благосостояния в обществе через то, что я называю Большим государством. Пандемия уже доказала, что надежной альтернативы просто не существует. Каждая страна справляется с ситуацией по-своему, но многие из них стали обеспечивать доход тем, кто потерял работу. Идеи, всего несколько месяцев назад казавшиеся некоторым абсурдными – например, безусловный базовый доход, – внезапно стали неотъемлемой частью политического дискурса. Чтобы обеспечить поддержку безработным и экономике в целом, США уже заняли в пять раз больше средств, чем в разгар финансового кризиса 2007–2008 годов; Великобритания находится на пороге рекордной для мирного времени суммы долга[4].
Помимо распределения благосостояния есть еще две большие проблемы, с которыми мы можем столкнуться в мире с меньшим количеством работы, и обе имеют мало общего с экономикой. Первая из них – растущая мощь небольшой горстки крупных технологических компаний. В этом случае пандемия снова дает нам возможность заглянуть в будущее: примечательная особенность экономического ландшафта COVID-19 состоит в том, что таким компаниям в нем отлично живется. Во время кризиса на пять из них приходилось более 20 % стоимости всего индекса S&P 500, состоящего из пятисот крупных компаний, котирующихся на американских фондовых биржах[5]. Одна только Apple стоила больше, чем все компании, входящие в индекс FTSE 100 Лондонской фондовой биржи, вместе взятые[6].
Однако меня гораздо меньше волнует экономическая мощь технологических компаний – хоть она велика и продолжает расти, – чем политическая: их потенциальное влияние на свободу, демократию и социальную справедливость. Поэтому важно отметить, например, как с началом пандемии сошли на нет разговоры о конфиденциальности и безопасности данных. Ради борьбы с вирусом мы с самого начала были готовы на любые меры. Многие страны разрешили собирать, фильтровать, сортировать и изучать в огромных масштабах записи камер видеонаблюдения, данные о местоположении смартфонов и истории покупок по кредитным картам, а также многое другое в попытке контролировать распространение нового коронавируса. Возможно, цель оправдывала средства. Но мы должны своевременно проследить, чтобы новая политическая власть в руках IT-гигантов, равно как и их способность влиять на наше сосуществование в обществе, были должным образом изучены и при необходимости – обузданы.
Последний вызов, с которым мы столкнемся в мире будущего – это поиск смысла в жизни. Распространенное мнение гласит, что работа – источник не только дохода, но и предназначения. Если так, то без нее мы потеряем жизненный ориентир. Моя точка зрения состоит в том, что
Для США см.:
URL: https://twitter.com/AndrewYang/status/1238095725721944065 (дата обращения: 30.09.2020).
Фрагменты текста, выделенные линией [в цифровом издании – моноширинным шрифтом], не подвергались ни редактуре, ни корректуре – именно так их перевел Яндекс. Переводчик. Такого высокого качества перевода удалось достичь с помощью нейросетей на основе архитектуры Transformer. –
Для США см.: Coronavirus: US to borrow record $3tn as spending soars // BBC News. 2020. 4 мая. Для Великобритании:
Henderson R. Big tech presents a problem for investors as well as Congress // The Financial Times. 2020. 1 августа.
Apple more valuable than the entire FTSE 100 // BBC News. 2020. 2 сентября.
