теория.
А Мейбл сказала:
– Тут и с двумя вариантами все слишком сложно. – И несколько учеников согласно закивали.
– Но ведь чем сложнее, тем лучше, – возразила я.
Мейбл повернулась ко мне.
– Подожди-ка. В смысле? Чем сложнее, тем лучше?
– Конечно! В этом вся суть повести. Мы можем искать правду, можем убеждать себя в том, во что хотим верить, но никогда не узнаем истины. Я уверена, можно найти доказательства и того, что все остальные просто подшучивают над гувернанткой.
– Я внесу эту версию в список, – улыбнулась сестра Жозефина.
После школы мы с Мейбл разделили домашнее задание по естествознанию, зашли в кофейню «Катастрофа» и отправились ко мне с двумя капучино – отпраздновать то, как мы удачно всё распланировали.
– Я все думаю о призраках, – начала я, пока мы шагали мимо пастельных домиков с плоскими фасадами и квадратными окнами. – Они встречаются во всех моих любимых книгах.
– Посвятишь им выпускное сочинение?
Я кивнула:
– Пожалуй. Но сначала надо сформулировать общую мысль.
– В «Повороте винта» мне нравится только первая фраза гувернантки. – Мейбл остановилась, чтобы подтянуть ремешок сандалии.
Я закрыла глаза, чувствуя, как лицо греют солнечные лучи, и произнесла:
– «Я вспоминаю все начало этой истории как ряд взлетов и падений, как легкое качание между верным и ошибочным»[6].
– Почему я не удивлена, что ты помнишь ее наизусть!
– Она изумительная.
– Я думала, что вся книга будет в таком духе, а она запутанная и бессмысленная. Призраки – если это были призраки – даже ничего не делают. Просто появляются и стоят на месте.
Я открыла железную калитку, и мы поднялись по ступенькам на крыльцо. Стоило нам переступить порог, как Дедуля крикнул «привет». Мы оставили кофе в прихожей, скинули рюкзаки и отправились прямиком на кухню. Дедуля был весь в муке. Он обожал среду, потому что в этот день мог закармливать нас своей выпечкой.
– Пахнет восхитительно, – вздохнула Мейбл.
– Скажи это по-испански, – попросил Дедуля.
– Huele delicioso. Что там? – спросила Мейбл.
– Шоколадный кекс. А теперь скажи: «Шоколадный кекс пахнет восхитительно».
– Дедуль, – возмутилась я. – Опять ты ее донимаешь.
Он поднял руки, словно сдаваясь:
– Не могу удержаться – так хочется послушать этот красивый язык.
Мейбл засмеялась и произнесла еще одну фразу – а потом множество других. Я поняла всего несколько слов. Дедуля вытер руки о передник и прижал их к сердцу.
– Прекрасно! – сказал он. – Hermosa!
Он вышел из кухни и вдруг остановился в прихожей, что-то увидев.
– Девочки. А ну-ка присядьте.
– Ой-ой. Пора на диванчик, – шепнула Мейбл.
Мы
Пер. с англ. Н. Васильевой.
