на сваях в старом районе города. Единственное, что было в ней привлекательного, это вид из окна. Ну, как вид… Не то чтобы совсем вид. Просто Розина квартира была очень удачно расположена в торце ветхого дома, выходящего к морю. Если подойти к окну и выглянуть из него так, чтобы не уткнуться носом в двигатель от кондиционера, то есть мазгана, висящего прямо на внешней стене дома, то можно было увидеть прекрасную синюю воду, чуть колышущуюся на ветру, ближе к берегу закручивающуюся кудрявой белой пеной.
Сама же квартирка представляла собой израильский вариант панельной хрущевки. Даже потом, побывав во множестве домов, Марина удивлялась, что в квартирах отсутствуют коридоры или прихожие и даже отдаленные их подобия. Открывая дверь, можно сразу же попасть в салон, совмещенный с крохотной кухонькой. А это значит, что все запахи, исходящие от плиты и духовки, все натюрморты обеденного стола сразу же становятся доступны органам чувств посетителя. Кроме того, салон часто служил местом сбора всех членов семьи, а, значит, здесь всегда царил беспорядок.
Розина квартира не отличалась оригинальностью. Салон, кухня, две маленькие комнаты – хозяйки и ее мужа, два санузла, разделенные на «мужской», где крышка заляпанного унитаза всегда была поднята, и «женский», где стояли на полочке искусственные цветы то ли из воска, то ли из мыла и несколько кремов для поддержания Розиной красоты. Рома, как истинный джентльмен, отдал ей сортир, совмещенный с душем, где Роза разместила свои богатства.
– Ой, Мариночка! Я так рада, что ты у нас будешь убираться. А то я боялась, что какая-нибудь молдаванка будет по дому шуровать туда-сюда, туда-сюда. Я так не люблю молдаванок!
– А чем молдаванки плохи? – удивилась Марина.
– Ну как сказать… – развела руками Роза. – Ну, не люблю я их, и все тут! Они, говорят, воруют. И Рома, кстати, тоже так считает.
– Ну, если Рома… – протянула Марина, не зная, что ответить.
– Ты, кстати, не стесняйся. Если голодная – бери, кушай. Вот у меня хлопья шоколадные стоят. Давно уже. Никто их не кушает у нас. Хочешь? – и она протянула Марине коробку хлопьев.
– Нет, спасибо, – поморщилась она.
– Жаль, – пожала плечами Роза и задумчиво взглянула на коробку. – Придется выбросить, – вздохнула она печально.
Подлинной хозяйкой дома, в чем Марина быстро убедилась, была, без сомнения, Мася. Продукты ее жизнедеятельности находились в самых неожиданных местах: в углу за кроватью, в шкафу с обувью, даже в раковине для мытья посуды… Но только не там, где им положено быть. «Хорошо еще, что она хотя бы прыгать не может, – с надеждой думала Марина. – А то бы еще и на верхних полках это было». Увы, как ей пришлось вскорости убедиться, Мася, несмотря на свою тучность, смогла добраться до самых отдаленных мест. Кроме того, везде – в постели, в белье, в полотенцах, в кастрюлях, даже в ящике со специями – обнаруживалась Масина рыжая шерсть. Короче говоря, в этом доме жила Мася, и все остальные.
Салон был оформлен по моде восьмидесятых годов прошлого
