следует судить как личностей и следует принимать во внимание их обстоятельства[313]). Идеи о поле и характере евнухов будут подробно рассмотрены в последующих главах, а настоящая глава завершится несколькими предварительными комментариями об идейных последствиях оскопления.
С точки зрения пола факт кастрации может привести к тому, что евнухи будут рассматриваться как нечто сродни женщинам. Это особенно ясно видно в греко-римской медицинской традиции, особенно в аристотелевском корпусе[314]. В Древней Греции считалось, что между телами мужчин и женщин существуют основополагающие различия, которые выражались в обычных терминах для их описания: тела мужчин были горячими и сухими, тогда как тела женщин – холодными и влажными[315]. В своем труде «О возникновении животных» Аристотель прямо заявляет, что из-за своего увечья евнухи переходят в женское состояние[316]. Это становится ясно также, когда он пытается объяснить, почему мужчины могут облысеть, но с женщинами, детьми и евнухами этого не происходит. Он пишет так:
Люди в своих возрастах минуют лето и зиму. Вот почему никто не лысеет до полового акта, а тогда для тех, кто таковы по природе, [облысеть] легче. Ведь по своей природе мозг – это самая холодная часть тела, а половой акт охлаждает, ведь он есть выделение чистого и природного тепла. Поэтому совершенно понятно, что мозг чувствует это первым… А женщины не лысеют, ведь их природа близка природе детей: обе не вырабатывают семенную секрецию. И евнух не становится лысым из-за своего превращения в женщину, а появляющиеся позднее волосы у него либо не растут, либо выпадают, если евнухам случится их иметь, за исключением лобка. Ведь и у женщин первых нет, а вторые растут на лобке. Это искажение есть переход от мужского к женскому[317].
Такое отождествление евнухов с женщинами можно найти и у римских писателей, например в стихотворении Катулла об Аттисе: как только этот галл оказался кастрирован, его называют уже не «он», а «она»[318]. Мнение о том, что евнухи феминизированы, имело последствия в том, как они должны были себя вести. Им приписывается поведение, которое обычно ассоциировалось с женщинами.
Всё это подводит нас к вопросу о характере евнухов, и самое устойчивое суждение по этому поводу проистекало из того факта, что они не могли иметь потомства. Одно из таких мнений заключалось в том, что евнухи были заняты накоплением денег для себя, так как у них не было детей, которым они могли бы их завещать. По сути, скопцы были скупцами[319]. Эта точка зрения имела очень долгую историю: она встречается и у позднеантичного историка Аммиана Марцеллина[320], и в представлениях о русских скопцах[321]. Интересно, что в греко-римском мире евнух, по всей видимости, ассоциировался с ролью казначея. Атталиду Филетеру царь Лисимах доверил крепость Пергам, где хранились его богатства, так как Лисимах был разгневан тем, что царь-соперник описывал его как казначея, ибо это пятнало его сравнением с
Millant (1908), 164–165, 167.
О взглядах Аристотеля на евнухов и женщин см. Mayhew (2004), 54–68.
См., например, Ringrose (1994), 87–89.
Аристотель,
Аристотель,
Катулл 63. См., например, Roller (1997), 551–552.
Впрочем, приписывание им алчности не ограничивалось только вопросом денег: к примеру, евнухи также могли изображаться как охочие до секса и еды. См., например, комментарии Василия Великого,
Аммиан Марцеллин 18.5.4.
См. Engelstein (1999), 69, 126, 143. См. также Marmon (1995), 104–105, о том, что у исламских евнухов есть спрятанные богатства.
