просил меня с уважением относиться к твоим границам, и я делаю это, – тихо продолжала она. – И ожидаю от тебя взаимного уважения. Если мне хоть на секунду покажется, что, позволив тебе разбираться с этим делом, я поставлю под угрозу чьи-то жизни, я не собираюсь тихо стоять в сторонке. Я вмешаюсь и привлеку к делу все силы, до которых смогу дотянуться. И если я это сделаю, я ожидаю от тебя стопроцентной поддержки.
– И решать, когда это произойдет, будешь ты? – поинтересовался я.
Она смотрела на меня, не дрогнув. Ни капельки.
– Похоже, так.
Я снова откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, потягивал пиво.
Мёрфи не знала всего, что было поставлено на кон в этой игре. Конечно, она знала больше, чем кто-либо другой, и далеко не все. Стоит ей сделать один неверный шаг, и она может испортить все так, что уже не исправишь.
Наверное, то же самое она думала обо мне – и не раз.
Когда я просил Мёрфи доверять мне, тем самым я просил ее о многом.
Как же я мог не отплатить ей тем же, если считаю себя ее другом?
Очень просто.
Не мог я этого.
Черт возьми, если она решила вмешаться, она это сделает – со мной или без меня. В этих обстоятельствах мое присутствие означает разницу между кровавой победой и катастрофой. И…
И вдруг я испытал гораздо больше сочувствия к Майклу с его замешательством.
Я открыл глаза:
– Если ты решишь подключить к этому полицейское управление Чикаго, ты получишь мою помощь. Но тебе придется мне поверить: время решать эту проблему таким способом еще не настало.
Она провела пальцем по царапине на деревянной столешнице.
– Что, если бы в том доме было полно людей, Гарри? Семей. Эти динарианцы могли бы убить не одну сотню людей.
– Дай мне время, – попросил я.
Она оперлась руками о край стола и встала, снова глядя на меня все тем же нейтральным взглядом. Когда она заговорила, у меня засосало под ложечкой.
– Я бы рада, – сказала она. – Но…
Дверь паба распахнулась, едва не слетев с петель и оставив на старой деревянной стене отметины.
В помещение вошел… Зверь. Поначалу я даже не понял, кто это. Представьте себе крупного человека, пытающегося залезть в собачью будку. Ему пришлось согнуться и пролезать в дверь бочком, протискивая в проем сначала одно плечо, потом другое, стараясь не ободраться при этом о косяк. Примерно так выглядела его здоровенная, покрытая серой шерстью фигура. Только с рогами и раздвоенными копытами.
Огромный бебека – на несколько футов выше любого из известных мне троллей или огров – протиснулся в дверь и остался стоять, пригнувшись. Его голова, плечи и верхняя часть спины упирались в потолок. Взгляд его золотых, с прямоугольными зрачками глаз медленно шарил по комнате. Сжатые в кулачищи пальцы не уступали размерами хорошим кабачкам, и запах от него исходил резкий, звериный.
Благодаря
