вырос человек с тонким шрамом, пересекавшим темное лицо. В руках он держал арбалет. Однажды герцог предсказал близким свою собственную сметь, он видел ее во сне – она подкараулила его на темной улице. Но он никогда толком не верил в собственное предсказание! И вот теперь эта смерть была отчаянно близка – такая неожиданная и бесславная! Помощи ждать было неоткуда. Но он еще крепко держал в руке меч и смотрел на этого человека. Он знал его, но откуда?
Стрела ударила ему точно в грудь, пробив левую руку, пригвоздив ее к телу. Но эта рана была не смертельной – кисть руки и кольчуга смягчили удар.
Зарычав, Людовик Орлеанский пошатнулся…
– На землю его! – выкрикнул главарь бандитов. – На землю!
Бандиты раздумывали, но недолго. Они бросились и повалили герцога, вырвали из его руки меч.
– Топор! – закричал главарь. – Топор мне!
Этьен протянул предводителю шайки оружие.
– Держите его руку! – не унимался тот. – Быстрее!
Здоровяк Этьен наступил герцогу на правую руку.
– Мерзавцы! – хрипел герцог. – Мерзавцы…
Главарь встал на одно колено, быстро склонился над герцогом.
– Ты не помнишь меня?!
Герцог хрипел, он хотел плюнуть тому в лицо, но не смог – задыхался от раны в груди.
– Так помнишь или нет?!
– Мессир де Ба, торопитесь! – закричали сзади. – Охрана может прийти в любую минуту!
– Тогда вспомни моего брата, которого ты приказал сжечь живьем! – выкрикнул ему в лицо наемный убийца. – Жана де Ба! Вспомнил?!
– Бо Клер, черная душа! – хрипло выдохнул герцог.
– Да, Бо Клер! И это меч твоих солдат располосовал мое лицо! Пришло время возмездия! За моего брата, моего хозяина – герцога, и меня!
Это были самые страшные мгновения для Людовика Орлеанского – за все его тридцать пять лет жизни! И многое пронеслось за эти мгновения перед ним. Сгорающие заживо придворные, его друзья и подруги, которые ради маскарада, полуголые, измазались смолой и пугали друг друга, точно дикари, а он, напившись, забыл о предосторожности и случайно запалил многих из них принесенным факелом. Вспомнил покаянную процессию и себя, идущего босиком, в рубище, по февральскому снегу парижских мостовых. Вспомнил вопящего на костре Жана де Ба – некроманта и колдуна, служившего Жану Бесстрашному, которого он осудил и поспешно повелел сжечь. Его брат Жак вступился за брата, и солдаты располосовали тому лицо. Вспомнил соблазненных женщин и обманутых мужей, которые ничего не могли сделать второму человеку в королевстве, а подчас и первому… Но вид изуродованного лица убийцы и занесенный над собой топор заслонил другой человек, которого здесь не было. Хищная физиономия Жана Бургундского, одержавшего верх, победившего в этой схватке, длившейся столько лет!..
– Будь
