чем может помочь государство, что оно потребует взамен и что будет, если возможные договоренности будут нарушены. Иногда бывает тяжело – конкуренты за сладкие господряды готовы и себе глотку перегрызть, и мне кучу проблем создать.
– Понятно. – Катя посмотрела на балкон. Занавеска теперь и вовсе трепыхалась на улице. Ощущался пыльный запах, тревожно зашумели деревья, а голоса на улице стали резкими, словно прохожие чего-то испугались.
– Так обычно начинается дождь. – Катя старалась рассмотреть небо.
– Пусть будет дождь, – Юрий улыбнулся, – без нас никто никуда не уплывет.
– Без вас – да. А мое исчезновение никто бы и не заметил.
– Это вы зря. По крайней мере, два человека забеспокоились. – Как только он произнес эти слова, прямо у них над головой раздался треск. – Ничего не напоминает?
– Гром… Обычный гром…
– Так лопается спелый арбуз.
Катя ничего не сказала, она смотрела, как намокает и тяжелеет тонкая занавеска, которую преддождевой ветер опять выгнал на балкон, как на чугунных перилах повисают бусы дождевых капель, как деревянный дом напротив становится темно-бурым. С улицы повеяло прохладой – дождливой, летней, чуть-чуть зябкой. Радостный Гектор бросил кость и занавеску, встал на задние лапы и попытался разглядеть бегущих внизу людей. Катя почувствовала, как еще уютнее стало в этом ресторанчике, и ей вдруг захотелось забраться с ногами в это мягкое кресло, свернуться в клубочек и наблюдать за дождем. На какое-то время ее отвлекла стихия, обрушившаяся на городок, но было еще что-то, что зацепило ее внимание: «Что он такое сказал? Он сказал… нет, я даже не поняла, но обратила внимание… Гектора надо будет увести как-то незаметно, что ли…»
– Вы думаете о чем-то важном? – Юрий внимательно посмотрел на нее.
«Господи, да если бы он знал, о чем я думаю! Я думаю о том, что Гектор сожрал часть занавески. Интересно, кто-нибудь это заметит?» Катя в последний момент состроила гримасу.
– Нет, я просто думаю, как мы пойдем под дождем. Да еще с собакой! И во сколько отплывает яхта.
– Не волнуйтесь, я же сказал, без нас не отплывут.
– Ах, ну да! Вы же важное лицо, – язвительность Катя смягчила улыбкой.
– Да, – невозмутимо согласился Юрий, – я – важная персона. И от меня многое зависит. И, честно говоря, мне это очень нравится. Кстати, и из-за привилегий в том числе.
– То есть вы пребываете в полном согласии с собой.
– Я бы сказал, в абсолютном.
– И не испытываете никакого душевного дискомфорта?
– Кто вы, любопытная незнакомка? Вот мы сейчас разговариваем по душам, а завтра я о себе буду разный вздор читать?
– Я не имею отношения к прессе. Я – отдыхающая. Не хотите отвечать – не надо.
– Шучу. Что тут может быть тайного! Никакого дискомфорта я не испытываю. Видимо, так устроен. Умею себя уговаривать. В рамках разумного и в пределах морали.
